126 / 201
тарантаса. Старыгина, высокий, симпатичный на вид мужчина
средних лет, легко подкинув свое тело, ловко соскочил на
з емлю: Зато толстобрюхий дьяк, перетянув своей тяжестью та-
рантас на один бок, выбирался долго и тяжело. Форменные мун-
диры у обоих запылились. Староста, услужливо приседая на жу-
равлиных ногах, легонько отряхнул обоих поочередно. А потом,
сорвав горсть травы, обмахнул им сапоги. Рядом с ним, как
тень, неотступно маячил Ка з ак Васся.
Приехавших повели в сарай, где был приготовлен стол. Дьяк
и старшина уселись за стол, ямщик принес им какую-то черную
книгу.
Народу собралось уже довольно много. Вот пришел и наш
дедушка. Он в белоснежном кафтане, в новых онучах и лаптях,
одет словно на праздник.
Стражник, что клянчил у матери полштофа, отпер двери
караулки. Сердце мое как будто остановилось.
Первым
появился дядя Степан, за ним — отец и последним, согнувшись
в пояснице, дед Иван. Староста и стражник поставили всех
троих перед собравшимися. Из-за стола поднялся дьяк, начал
говорить. Старшина жестом приказал
всем снять
головные
уборы. Мужчины послушно стянули картузы и шапки.
— Слушай меня, народ!—зычно загремел дьяк. — Эти люди
недавно подожгли магазею, опалили народный хлеб. Мы соби-
рались раздать этот хлеб вам же, а эти ворюги, не жалея вас,
подожгли его. Дорога этим нехристям одна — в Сибирь. Я ду-
маю, народ согласен подписать им такой приговор?
С минуту стояла гробовая тишина, затем по толпе прошел
такой дружный гул, будто внезапно налетевший ветер растрево-
жил густой лес. Некоторые мужики натянули
на
головы
картузы.
— А кто видел, как эти люди поджигали магазею?—послы-
шался голос из толпы.
— Тебя об этом не опрашивают, сами знаем, кто,—огрыз-
нулся староста.
— Степана в ту ночь и дома не было, как же он смог под-
жечь магазею?— донесся еще один голос.
Народ пришел в движение. Заговорили все разом, и все уве-
ряли чиновников в одном: магазею подожгли не Степан, не отец
и не дед Иван, а обворовали Шешле с дружками. Ребята, что
пасли лошадей в ночном, видели нагруженные телеги, тянув-
шиеся к мельнице Шешле.
Дь як изо всех сил молотил кулаком по столу, пытаясь вос-
становить тишину.
— Это что? Бунт?—орал он, покраснев до самых ушей. Вот
121