45 / 486
что вышел из бани. На левом виске у него проступал
красный шрам — пьяная мета, как говорил сам Нямась.
Шерккей, будучи намного старше Нямася, тем не ме
нее первым подал ему руку. Тот крепко сжал ладонь гос
тя, распахнул дверь и пропустил его впереди себя.
В сенях во всю длину был расстелен тонкий зеленый
палас. Шерккей осторожно ступил на него одной ногой,
посмотрел, не оставил ли следа — все было чисто, — и
все же пошел по краешку ковра. Но Нямась взял его под
руку и повел по самой середине.
— Э, дорогой, мы же его как раз и стелим для гос
тей, так что смело шагай по нему, мы ведь не какие-
нибудь вертопрахи, верно?
— Верно-то верно, и все же...
— Отец сам приказал ввести тебя через эти двери,
оказать тебе честь.
— Рехмет доброму хозяину...
С одной стороны сеней Шерккей увидел множество
дверей — это были, наверно, чуланы, а в углу на чердак
вела винтовая лестница, обитая снаружи косыми дощеч
ками.
Они прошли мимо одной двери, ведущей в дом, и
остановились перед другой.
— Я, чай, не один буду у вас, еще люди какие есть? —
несмело поинтересовался Шерккей.
—Да не один, не один, там еще есть гости. Ну ты сам
их увидишь, — успокоил его Нямась.
— Кто ж они такие?
— Я же сказал — сам увидишь. Не беспокойся, к нам
в дом приходят только хорошие люди.
Они вошли в избу.
Раздвинув ситцевый занавес в голубой цветочек, им на
встречу вышел Кандюк. Его широкие ноздри раздувались,
как мехи. Покачиваясь из стороны в сторону, хозяин по
дошел вплотную к Шерккею. На ногах у него были полу-
боты, свалянные из белой шерсти, одет он был в синюю
рубаху и тонкие черные шаровары. Шерккей еще до того,
как войти в дом, стянул с головы свою войлочную шляпу
и теперь неловко зажал ее под левой пазухой. Завидев хо
зяина, Шерккей согнулся в почтительном поклоне.
— В добром ли здравии поживает хозяин? — тихим
голосом справился он, хотя обычно разговаривал довольно
громко.
— Рехмет, брат Шерккей. Пюлеха не гневим, и он нас
не обижает... Давай проходи, проходи вперед...
41