49 / 486
из янтарного меда трехлетней давности. Год с лишним
выдерживали ее в деревянной бочке с двенадцатью обру
чами под землей, а сегодня, в честь прибытия долго
жданного землемера, открыли эту заветную посудину.
Шерккей глянул на знатного гостя: вон кто ты, ока
зывается, — землемер! «А зачем же он приехал? Иль зем
лю перемеривать да переделивать будут? Хорошо, если
бы на Ильяса надел нарезали...» — лихорадочно размыш
лял Шерккей.
Землемер, вытянув пиво из плошки, благодарно по
клонился.
— Да уж, вынули мы нынче эту медовуху на свет бо
жий, — вторила мужу Алиме. —А коль вынули — надоб
но ее пить, иначе она сглазится, поблекнет. Так-то... — и
похвалилась: — А карчаму мы вроде умеем делать!
— Что и говорить, вашей карчаме нет равной в Утла-
мыше! — похвалил хозяйку Узалук. — Казенная водка ей
в подметки не годится, да... Пивал я карчаму много и
разную, но такой, как ваша, нигде не пробовал, — про
должал рассыпаться в похвалах Узалук.
Кандюк разлил медовуху в стаканы — она в самом
деле была прозрачна, как только что выкачанный цве
точный мед; от поверхности ее исходил зеленоватый ды
мок. Первый тост опять был поднят в честь Степана Ива
ныча, который выпил свой стакан одним махом до дна,
затем зажал нос платком, вернул пустой хозяину.
— Ну как? То-то... Такая уж это штука — карчама...
— Налей еще стакан, иначе того и гляди нос разорвет.
— Сейчас, сейчас! — хозяин с готовностью наполнил
посудину.
С легкой руки землемера карчама ходко пошла по кругу.
На столе стояли разноцветные полуштофы с разными
винами и водкой, но на них никто не обращал внима
ния: какой же дурак променяет медовуху на какую-то там
казенную водку?
И все-таки Кандюк, возбужденно поглаживая кучеря
вую бородку, распечатал одну бутылку и налил в стака
ны красного вина, продолжая не только угощать гостей,
но и тешить их разговорами.
— Вы небось помните, как мой отец пил ковшом спир
тное? Так вот, то ли в доме чарки не находилось, то ли
еще что, он продолжал пить из ковша. А входило в него
ни много, ни мало — три полуштофа. Да. Помнишь ты
это, Узалук? — Кандюк, прищурив глаза, нацелил взгляд
на соседа.
45