8 / 41
В.Эктель.
Лили
ночь, - я лежал трупом, руки-ноги мои были словно чужие, тело
напоминало студень. А разгоряченная женщина изо всех сил заво
дит себя, ее влажные жадные губы покрывают меня поцелуями с
головы до ног; рассыпавшиеся волосы закрывают лица обоих,
словно стараются сокрыть происходящее, - и все напрасно: серд
це мое молчит, душа противится натиску, а вчерашнее кажется
дурным, тошнотворным сном... Но лежать бревном тоже не дело,
и я, торопливо прикрыв глаза, нащупываю ее большие, точно тво
рожные мешки, груди, обнаженные крутые бедра, складчатый
живот... Ее горячее тело почему-то кажется мне теперь непривыч
но холодным, наверное, оттого, что она вспотела от тщетных уси
лий заставить меня исполнить мужской долг. Но нет, думайте что
хотите, я сегодня ни на что неспособен, у меня даже нет сил выс
кользнуть из-под домогающейся меня женщины, хотя это было
бы уж точно позором для меня как для мужчины... Нет-нет, в этой
связи нет никакой прелести, никакой таинственности, одна жи
вотная страсть и дурь...
Наконец я вроде бы прозрел мыслями, но мое безжизненное
тело продолжает лежать на чьей-то грязной постели. Нет ни сил,
ни желания подняться, идти куда-то, что-то делать. А страшнее
всего - попасться на глаза людям, оскорбить своим видом их сча
стливые весенние улыбки. И я предпочел хлебнуть еще пива, что
принесла Клава, и снова рухнуть мешком в постель. Как назло, не
могу уснуть, так, бред какой-то, полудрема. Лежащая рядом Зина
вызывает только раздражение. Я потерял счет времени...
Вдруг послышался звук открываемой двери. Зину как ветром
сдуло с моей постели. Набросив халат, она рывком откинула одея
ло с соседней кровати, —мол, я тут сплю, не подумайте чего друго
го - и пошла навстречу пришедшему. Я укрылся с головой и затих,
свернувшись как ежик, в клубок. Не знаю, что бы я предпринял,
если бы это оказался Зинин хахаль (а таких, без сомнения, у нее
не я один) - я лежал под одеялом совершенно голый. На счастье,
это оказалась девушка - я услышал ее голос. И какой голос! Это
был щебет, точнее — колокольчик, да-да, звонкий медный колоколь
чик. Музыкант бы, пожалуй, определил его как меццо-сопрано.
Это был голос уже не ребенка, но еще и не взрослого человека,
скорее девушки-подростка. Я понял, что это и есть дочка Зины, о
49