Новые переводы
которой она мне говорила.
Я
почти не дышал, слушая, как девочка
зашуршала целлофаном, - наверно, достала из пакета учебники,
тетради и не швырнула их как попало, а аккуратно, тихо положи
ла на стол. Судя по всему, ее не удивило мое появление: очевидно,
девочка привыкла к визиту очередного маминого посетителя. Она
лишь спросила:
- Мам, кто это?
Боже, она произнесла это по-чувашски!
- Земляк, из соседней деревни, - соврала мать. - Родственни
ком нам доводится. Приехал по делам и к нам вот зашел. Отдыха
ет с дороги.
Не знаю, поняла девочка, что тут за сосед «отдыхает», или нет,
но расспросов далее не последовало. А может, она уже давным-
давно привыкла к таким «гостям». Но почему мать, зная, что дочка
вот-вот должна вернуться из школы, не выпроводила меня восвоя
си? Неужто так истосковалась по мужчине, что потеряла рассудок?
Или ей дорога каждая минута, чтобы удовлетворить свою плоть?..
Не верю, чтобы я у нее был единственный, хоть убей, не верю.
- Лили, - заговорила Зина, делая ударение на последнем сло
ге, - у нас в доме шаром покати, возьми деньги и сходи в кафе
поешь.
Лили, видимо, взяла деньги, но уходить не торопилась. А я
не дыша отслеживаю каждое ее движение: вот она, продолжая
щебетать с матерью, отхлебнула молока, что стояло на столе, вот
зашуршала страницами журнала...
Ах, если бы я мог обратиться в какую-нибудь невидимую бу
кашку и улететь отсюда незамеченным! Но увы, я вынужден ле
жать под тяжестью тысяч невидимых, но тяжелых воздушных волн,
пригвожденный парой чистых невинных глаз. В самом деле, я каж
дой клеточкой ощущал, что меня разглядывают как под микро
скопом, обвиняя во всех смертных грехах и обличая последними
словами. Кто бы это мог быть? Какие-то потусторонние силы, не
божители? Не знаю. Но одно утверждаю точно: я чувствовал этот
взгляд как самый что ни на есть реальный. Боже, какой стыд, ка
кой позор! Мне хотелось провалиться сквозь землю, превратиться
в невидимку, лишь бы убежать из этого ада. Жгучий стыд сжима
ет меня железной мялкой и жует, жует своими невидимыми зуба
50