96 / 180
Закончив работу, ефрейтор прислонился к сырой
стене ячейки и, достав кисет, начал набивать трубку.
Уже целый месяц—всё один и тот же вид. Впереди
растилаются поля несжатой пшеницы, покрытые снегом?
немного дальше—невысокий холм. И на холме, и на пше-
ничных полях виднеются чёрные воронки. У подножия
холма—сгоревшие танки, пушки...
— Илья Кузьмич, нет ли огонька прикурить?—спро-
сил солдат из соседней ячейки.—Скоро немцы могут
нагрянуть, покурить бы до этого.
— А ты перебирайся-ка ко мне,—сказал ефрейтор.
Солдат вылез из ячейки и пополз к Илье Кузьмичу.
— Ну, товарищ ефрейтор, ты должен знать: когда
пойдём в наступление? Надоело здесь лежать! Так мож-
но и одеревенеть совсем.
— Закуривай скорей,—сказал с некоторым раздра-
жением Илья Кузьмич, протягивая бойцу з ажжённую
трубку.—Попусту болтаешь, Гурьянов. Старшие коман-
диры лучше нас с тобой знают.
— И ты—старший. Как-никак, заместитель команди-
ра отделения.
— Будет тебе!
Гурьянов, хотя и не молодой, люби г побалагурить, по-
шутить, «поддеть». Это и выводит из себя Илью Кузьми -
ча. Стычки между ними—не редкость. Но на войне такие
ссоры забываются быстро, горечь от них улетучивается
вместе с колечками табачного дыма во-время перекура
на привалах или в окопах.
Гурьянов жадно принялся курить.
Ну, если больше нет у тебя здесь никаких дел.
ступай к себе. Нехорошо так,—растянулся на открытом
месте,—сказал Илья Кузьмич, постукивая
потухшей
трубкой о ствол автомата.
Из-за противостоящего холма послышался гул мото-
ра. Вмиг из-за него вынырнул «Фоке-Вульф» и ринулся
на окопы.
— «Рама»! Берегись!
Гурьянов нырнул в свою ячейку.
Илья Кузьмич схватил автомат, лежавший . на бруст-
вере, и стал следить за «Фоке-Вульфом». Немецкий раз-
ведчик пролетел над окопами, вернулся и стал осыпать'
окопы небольшими бомбами.
Упругая воздушная волна бросила Илью Кузьмича
( 2