94 / 180
«Начинается»,—подумал Самарин, спускаясь в тран-
шею.
На другой стороне ВоЛги в начинающем синеть пред-
рассветном небе показалась утренняя звезда, похожая на
кусочек льда, мерцающий в свете луны.
2
После Октябрьских торжеств Мигунов выписался из
госпиталя. По настоянию самого полковника, медицин-
ская комиссия решила направить его в распоряжение
штаба фронта.
— Я думал, что конец, отвоевался... Но нет, еще не
все пропало!—радовался он, как ребенок.—Везет еще!
Еще есть порох в пороховницах!
Мигунов оделся в новенькую гимнастерку из тонкого
зеленого сукна и такие же бриджи. Пояс и портупея,
перетягивающие гимнастерку и блестящие сапоги поскри-
пывали при каждом его движении. Широкоплечему, сред-
него роста, ему очень шел армейский костюм. На груди
сияли Ордена и медали.
Машина должна была отправиться на станцию через
полчаса, когда он зашел в палату проститься с Бирюко-
вым. Он взял табуретку, стоявшую перед койкой, с кото-
рой он теперь расстался, но оставил ее и пересел на
койку, на которой лежал Бирюков. Они долго сидели
молча, не глядя друг на друга.
— Покурим-ка на прощанье, Борис,—сказал, нако-
нец, Мигунов, доставая из кармана бриджей пачку «Каз-
бека». Приспосабливаясь действовать одной рукой, он
раскрыл пачку, з ажав ее между коленками и протянул
Бирюкову.
Они молча прикурили и так глубоко затянулись, будто
д а вно не курили.
— Хочется встать, Леонтий Григорьевич,—сказал пос-
ле некоторого молчания Бирюков.
— Вам, наверное, пока еще рано.
— Нет, можно, кости целые.
Бирюков осторожно спустил левую ногу с кровати,
затем не сгибая забинтованную правую, сдвинул и ее и
стал на левую ногу. Мигунов поддерживал его под руку
и подвел к окну. "
На дворе тихо—идет первый снег. Крупные легкие
хлопья медленно падают на ветви тополей, на забор, на
землю, покрывая ее белым ковром.
90