101 / 180
лились
от земли, набрали высоту и, сделав круг над
аэродромом, полетели на запад.
Мотор работает исправно. Настроение у Валентина—
приподнятое. Изредка по радио долетают слова команды
Талыкина:
Наблюдайте за воздухом!
Вот он, как всегда, затянул песню:
Для нас желанный дом—
Родной аэродром.
Не раз в огне да в стороне
Мы думаем о нём...
Талыкин не только на маршрутах, но, как говорили,
и
во время боя пел. Он отличался редким самообладанием.
«А я вот не такой,—думал о себе Валентин.—Разве
я
не
привык к воздушным боям? Почему перед вылетом на
задание я всегда волнуюсь? Не успеваю что-нибудь
до-
делать... Что я—страдаю забывчивостью? Вот и теперь.,.
Перед выходом на старт Вера махнула мне рукой, а
я
никак не ответил ей. Огорчил, наверное, девушку...»
Небо прозрачное, как стекло. Изредка попадаются
навстречу редкие парообразные облака.
Талыкин поёт:
«...есть милый дом.
А в доме том
Нас ждёт с войны она...»
Внизу расстилается ровное поле, покрытое
белым
снегом.
— «Внимание, приближаемся,—раздался в наушни-
ках голос Талыкина.—Следите в оба: на двести метров
ниже нас—вражеские бомбардировщики...»
Александров покачал самолёт из стороны в сторону.
От утомительного наблюдения за небом через плексиглас
фонаря зрение его напряглось. Вот они, проклятые вра-
жеские бомбардировщики! Летят!.. На нашу пехоту,
гады, летят!..
Валентин внезапно вспомнил отца. Когда Талыкин
предупредил его о присутствии немецких бомбардиров-
щиков, перед ним тотчас же с особой явственностью
предстал Илья Кузьмич:
«Ну, смотрите, маху не давайте!—казалось гово-
рил ои лётчикам.—Смотрите, орлы, мы, на земле, на
вас надеемся».
7. В. Садай. Летчики.
97