127 / 180
«Пусть не придётся после каяться», думаю, если есть
подходящий случай. Девушка, как говорил Филипп —
кровь с молоком! Решил жениться. А что? Не согласи-
лась...
— И правильно сделала,— сказал Валентин, перестав
улыбаться.— Видала, наверное, таких
перекати-поле,
как ты.
— Не знаю. Но мне она не раз говорила разные при-
ятные слова, а замуж выходить отказалась. После войны,
говорит. Если любишь, так прямо ко мне, говорит, приез-
жай... Ну, вот, и не заметил даже, как время прошло,
семь дней и пролетели.
Барабошкин замолчал. Некоторое время молчал и
Валентин.
— Хоть сердись, хоть обижайся, но я тебе прямо ска-
жу, Андрей,— мне твои похождения не нравятся,—
произнёс, наконец, Валентин.—Принесут они тебе когда-
нибудь неприятности. Спохватишься, да поздно будет.
Десять дней, вот, ты шатался по деревням, бегал за
девушками. Понимаешь ли ты, что творишь? Ведь это—
дезертирство! Что скажешь командиру? Доложишь, что
хотел немного отдохнуть в деревне?
Александров говорил так тихо, что слышно было толь-
ко одному Барабошкину. Тот сначала в ответ лишь по-
смеивался. Но, поняв, что Валентин не шутит, отвёл глаза
в сторону.
— Был я сегодня и у командира полка, и у команди-
ра эскадрильи,— попытался он успокоить Валентина.
— Что же ты сказал им?—Валентин посмотрел ему
прямо в глаза.— Опять наврал?
— Да чего врать-то...— Барабошкина привело в за-
мешательство то, что Александров начинает не на шутку
сердиться. «Не подслушал бы кто?»—подумал он, огля-
дываясь по сторонам, и зашептал:— Я им сказал... Ну,
какое это вранье? Вобщем, сказал, что прыгнул неудач-
но, повредил ногу, пришлось пожить в деревне.
— В самом деле?
Всегда уравновешенный, никогда не показывающий,
радуется ли он, горюет ли или сердится, Александров на
этот раз вскочил и весь изменился в лице:
— Значит ты все-таки им наврал?
— Чего там...— Барабошкин не нашёлся, что отве-
тить и осёкся. Валентин молчал.
123