126 / 180
«Потешный парень этот Андрей,—подумал он.—На-
врёт теперь всякой всячины о своих боевых подвигах».
«Я залетел в хвост «мессеру» и дал лишь короткую
очередь,—вспомнил он рассказ Андрея о первом боевом
вылете.—«Мессер» тут же стал падать. Но успел-таки
спастись, окаянный».
Мимо самолёта в сторону старта промчалась машина
командира полка.
— Ну, Андрей, где пропадал, рассказывай,—торопил
Валентин.
— Подожди, подожди, пойдём, сядем.
Они уселись на койку Барабошкина.
— О бое говорить не буду,—начал Андрей.—Коман-
дир, наверное, уже рассказывал об этом...
— Только, пожалуйста, покороче,—сказал Валентин,
ожидая, что тот опять приплетет что-нибудь.
Но Андрей, видимо, не собирался фантазировать. Он
начал рассказывать шёпотом, чтобы другие не слышали.
— Что я чуть не угробился и что самолёт сгорел, —
в этом понимаешь, не виноват никто, только я один: не
заметил, как сзади налетел враг... Ну вот, самолёт стал
гореть: «Прыгай», — говорит командир. Я, вроде, не из
тех, которые долго раздумывают, мог и на таран пойти...
Л что?.. Но раз командир приказал прыгать — надо пры-
гать. Ну, я и нырнул...
Валентин захохотал. Барабошкин тоже сделал попыт-
ку улыбнуться.
К ним подсели другие лётчики.
— Барабошкин, ты давай, рассказывай так, чтобы
всем слышно было!
— Нельзя, это тайна — засмеялся Барабошкин, пока-
зывая, как всегда, полный рот белых зубов.— Секрет, то-
варищи.— Он подсел поближе к Валентину и зашептал
ещё тише:
— Спустился на краю деревни. Пошёл смекнуть, нет
ли подводы, чтобы покомфортабельнее на аэродром при-
быть. Подводишка, говорят, найдётся, а только поживи
два-три денька, потом сами торжественно проводим. Для
лётчиков, говорят, мы ничего не пожалеем. Что делать?
Шестьдесят верст пешком топать — это мне не улыба-
лось, я предпочёл ждать. Хм... Девушку высмотрел.
122