10 / 10
Сестра смотрит на меня, потом прячет голову под ма
мин фартук. Я вижу, как трясутся под фартуком ее ключи
цы. «Ах!» — говорит мама и обеими руками, с двух сторон,
прижимает нас к себе.
Глаза высыхают. Моя душа свободна, как ветер в скошен
ном поле. Я рассказываю, как учил меня доктор. Мама сме
ется, радуется, как малое дитя.
В темноте мы приходим домой. Сразу же после ужина я
засыпаю. Мне снится волшебный сон.
Будто мама затопила печь. На столе стоит квашня, пых!
пых! поднимается тесто.
— Ой-ой-ой! Как бы тесто не убежало! — хлопочет мама,
точь-в-точь как жена председателя (сама видела — знаю). Она
приносит муку, насыпает ее на доску и начинает раскаты
вать тесто.
В это время стучат в окно. Я губами оттаиваю лед на стек
ле и сквозь маленькую дырочку смотрю на улицу. Там под
нялся буран, я вижу, как рывками сдирается край соломен
ной крыши соседкиного дома. Перед нашими окнами стоит
толпа ребятишек. Они зовут меня:
— Еля, пошли воровать солому!
А я им говорю:
— А у нас полный сарай сена! Теперь никуда не пойду! В
прошлом году я все ходила, столько уроков пропустила. Те
перь ни одного урока не пропущу, буду хорошо учиться и
выучусь на доктора. Как стану доктором, всем вам раздам сена!
Услышали они мои слова или нет, но, борясь с бесную
щейся вьюгой, тронулись в поле. Крутящиеся вихри выбива
ют снег из-под ребячьих ног, ребята падают и вместе со сво
ими санками проваливаются в сугроб.
Дома тепло. Мама уже выгребает жар из печи, вспыхива
ют, гаснут, бегут друг за другом голубые огоньки. Вот мама
ставит хлеб в печь. Хлеб у нас не караваем, а отдельными
ломтями.
Я улыбаюсь. От этой улыбки растаивает всякая боль и на
ступает блаженство. Не выдерживая его, глаза мои наполня
ются слезами. Я — самая счастливая девочка на свете. Я жду,
когда выпечется кусок хлеба...