55 / 486
ча своими лапищами и, как, малого ребенка, усадил в
тарантас. Серые в яблоках жеребцы нетерпеливо при
танцовывали на месте. Ямщик, мужчина средних лет,
еле удерживал их, изо всей силы натянув ременные
вожжи.
— Это в сторонку поставьте, — распорядился Кан
дюк, подавая решето с яйцами.
Ямщик легко вскинулся на облучок.
Степан Иваныч, кажется, уже задремал и вряд ли слу
шал слова прощания и напутствия. Лошади тронулись,
повозка дернулась с места, и Степан Иваныч завалился
набок, как раз на решето с яйцами.
— Постой! Постой! — крикнул Кандюк ямщику, од
нако застоявшиеся сытые кони понеслись с места в ка
рьер. Тарантас, свернув на другую улицу, скрылся с глаз.
— Ну, сварганил яичницу! — ухмыльнулся Нямась.
— Ничего, все равно домой, коль и вымажется — не
беда, — Урнашка махнул рукой.
— Чего вы зубоскалите? — осадил их Кандюк. — Че
ловек он добрый, порядочный...
— В другой раз, отец, когда он приедет, яйца надо
будет не в решето, а в кадку положить — так надеж
ней, — залебезил перед отцом Нямась.
— Надежней, говоришь? Иль напрасно все было? Бол
таешь не знаючи!
Провожающие вернулись в дом.
Им навстречу в сени вышли Алиме и Кемельби, ведя
под руки захмелевшего Шерккея. Тот изо всех сил ста
рался идти самостоятельно, но ноги его ни за что не хо
тели слушаться. Шерккей пробовал напеть песенку, ко
торую пела семья Кандюка Степану Иванычу, но путал
слова, забывал мелодию... Нямась тоже пришел на по
мощь женщинам.
— Да лег бы у нас, потом проводили бы, — посовето
вал Кандюк.
— Рехмет, рехмет, Кандюк бабай, за угощение, —
разбегающиеся глаза Шерккея блестели хмельным огонь
ком. — Братец Нямась, не поможет ли мне Урнашка до
Тухтара добраться?
— Если хочешь, отчего не поможет, только, может,
лучше у нас отдохнешь?
— Нет, нет, мил человек. Не надо бы до такой степе
ни осрамиться...
— Э, подумаешь, велик грех! Ну, как хочешь... Урнаш
ка! — крикнул Нямась. — Ну-ка посади дядю Шерккея на
4*
51