10 / 486
гую сунул в карман. И еще раз, словно не веря, вытряхнул
желтый кожаный мешочек. О стол звякнули несколько
медных и серебряных монет, заржавелый кривой гвоздь и
маленький ключик. Элендей поделил и мелочь. Повертев
в руках ключ, с сомнением покачал головой: в доме не
было ничего, что можно было бы отомкнуть этим клю
чом. Зная привычку отца подбирать всякую всячину, Элен
дей решил, что и эти гвоздь с ключом старик сунул в
кошелек по своей давней привычке. Однако выбрасывать
не стал, а решил сохранить как память об отце. Он пред
ложил Шерккею что-либо на выбор, но тот отказался и
от гвоздя, и от ключика. Тогда Элендей взял их себе, а
брату вручил порожний кошелек.
Вот и все богатство, что досталось братьям от отца.
Конечно, этого не ожидали ни Шерккей, ни Элендей,
но что тут поделаешь?.. Нелегкой была жизнь у отца. Прав
да, по деревне ходили разные слухи про семейство Ся-
маки: кто-то говорил, что их род издревле жил в нищете
и бедности, а кто-то судачил про их родовую скупость,
мол, при большом богатстве себя голодом морят. Сказы
вали, будто дед или прадед Сямаки слыл в свое время
самым жестоким разбойником на больших дорогах, об
чистил не одного богатого купца, на том и разбогател.
Потом, говорят, он еле-еле спасся от своих же братьев-
разбойников — не поделили чего-то меж собой лиходеи...
Ну, людская молва — что морская волна, ни остано
вить ее, ни повернуть вспять. Что бы там ни говорили, а
предок Сямаки все-таки старался учить своих наследни
ков добру: перед смертью повелел созвать всех родствен
ников и строго-настрого наказал никому из них не сту
пать на его беспутную и кровавую стезю, не спотыкаться
на ней и не позорить род свой. И еще наказал не обижать
честных людей, трудиться в поте лица, вести праведный
образ жизни. Видимо, исполняя сей наказ, Сямака весь
свой век трудился без сна и отдыха, бедствовал, переби
вался с хлеба на воду и так и не сумел оставить детям
добра. А уж он ли не старался, не вытягивал из себя жилы:
пахал, сеял, рубил лес, растил и продавал овощи, возил
водку трактирщику из Базарных Убей...
За свои восемьдесят лет Сямака повидал всякого, но
больше плохого. Одежды другой за все годы не надел ни
разу, кроме шаровар, сшитых из домотканого синего по
лотна, да рубахи холщовой, и в землю сейчас в них ля
жет; из еды тоже не видывал разносолов — хлеб да лук,
изредка суп-яшка из сныти или борщевника, картошку в
6