145 / 216
Андрей Васильевич пошел домой, однако не успел под
няться на крыльцо, как услышал за воротами такой невероятно
знакомый, такой невозможный здесь голос:
— Учитель Санников здесь живет? Андрей Васильевич?..
За спиной хлопнула калитка. Он обернулся, и не веря себе,
застыл на месте. «Христина! — едва не закричал он на всю ули
цу.— Христя!» Но не закричал. Стоял, смотрел, как подходила
по вымощенной камнем дорожке Христина с большой дорожной
сумкой в руке. В светлом приталенном пальто, повязанная
голубой косынкой, раскрасневшаяся то ли от быстрой ходьбы,
то ли от смущения, она казалась ему сейчас невероятным виде
нием...
— Ну вот, я и приехала,— улыбнулась девушка, опуская на
ступеньку крыльца тяжелую сумку, которую он даже не дога
дался взять у нее.— Не ждал?
Она всю дорогу представляла, как приедет в колхоз к Ан
дрею... Как он побежит, обрадованный, ей навстречу, и она по
виснет у него на шее, обнимет, зацелует! Ведь так соскучилась!..
А вот приехала, увидела его, остолбеневшего, и не нашла ниче
го лучше, как выпалить: «Я приехала. Не ждал?» Как в старых
купеческих пьесах...
— Христя! — наконец очнулся учитель.— Неужели это ты?
Приехала? Ко мне?
— Ругай, ругай меня, Андрей,— обожгла парня взглядом
Христина, но тут же опустила глаза.— Если не прогонишь.... Ес
ли я нужна тебе, как ты писал... то принимай... Насовсем при
ехала.— Она глубоко вздохнула, сказав самое главное, и, навер
ное, самое тяжкое, и теперь стояла, теребя конец косынки, отче
го та все сползала и сползала с ее головы.
Андрей шагнул к девушке, прижался к ее щеке, потом об
нял, точно хотел воочыо убедиться, что не грезит наяву.
— Не сердись, Андрюша,— шептала Христина, приникнув к
нему.— Не могу я без тебя, оказывается...— Она всхлипнула.—
Хотела забыть, забыть! Ничего не получилось. Все время разго
вариваю с тобой, как будто ты рядом... Люблю я тебя, и ничего
тут не поделаешь...
А он целовал ее, целовал, как сумасшедший...
— Андрюша, Андрюшенька...— По щекам ее текли слезы, но
глаза были счастливые-счастливые.— Я всегда, всю жизнь буду
любить тебя!
— Да что же ты плачешь, милая моя? Ведь наконец-то мы
вместе! И все хорошо, правда?
— Правда...— сквозь слезы улыбнулась Христина.— Я от ра
дости. Даже подумать страшно; сколько глупостей мы могли
натворить. Вот я взяла и приехала. А может, я неправильно
сделала? — во взгляде ее промелькнуло сомнение.— Может, у
тебя здесь другая есть?
— Ой, Христина, какая же ты у меня дурочка! — Подняв на
руки ее, хрупкую, легкую, он закружил по двору.— Будешь глу
пости болтать — выкину через забор на улицу-у!
141