127 / 216
уймись! Отец тоже чёлойек горячий. Йди спать, а утром разбе
ремся, сынок... Ну, иди, иди, прошу тебя...
— Ага, сынок заявился права качать... Табуреткой на меня,
значит, замахивается? — Постоялец, проснувшийся от криков,
минуту-другую сквозь полуприкрытые веки наблюдал за пере
палкой матери с сыном. Увидев, что Хвечис не сладить с разбу
шевавшимся парнем, он соскочил с постели, оттолкнул мать, по
висшую на руке сына, схватил парня...— Стерва-а! Не можешь
щенка своего унять!.. Ну, я его живо утихомирю...
— Отпусги-и! — дернулся Виталий.— Бандит! Собака бездом
ная! Присосался, как пиявка... Катись из нашего дома...— на его
глазах выступили злые слезы.
«Дядя Коля» резко ударил Виталия по руке, табуретка от
летела в сторону, чуть не задев Хвечис.
— Щено-ок! Молока побольше лакать надо было! — постоя
лец дернул Виталия за руку, пытаясь свалить на пол.
Хвечис, так и не накинувшая ничего на ночную рубашку,
растрепанная, с помятым, опухшим лицом, как ворона, кружи
лась вокруг них.
— Николай! Сынок! Перестаньте! Золотые мои, голубчики,
ну хватит!..
— Курица-а! — зло отпихнул ее Николай,— Вырастила зме
еныша! Не сын, а собака! Плачет по тюрьме...
— Это по тебе тюрьма плачет,— огрызнулся Виталий.— И
сыном твоим никогда не был и не буду!
Они, схватив друг друга за рубахи, кружили по комнате,
пытаясь сбить один другого с ног. Когда докатились до стола,
уставленного бутылками и снедью, Виталий схватил налитый до
краев стакан с водкой и выплеснул его противнику в лицо.
«Дядя Коля» заревел, как раненый медведь, и так толкнул
парня, что тот, падая, перевернул стол со всем содержимым.
— Ах ты, звереныш! Руку на меня поднять?! — Подмял Вита
лия озверевший Николай и зашарил рукой по полу,— Тварь пар
шивая! Сукин сын!..
Виталий, собрав все силы, ударил постояльца головой в грудь
так, что у того перехватило дыхание. Парень хотел вырваться,
вскочить, но что-то острое, как осиное жало, впилось ему в бок...
«Нож», — ослепило Виталия. Он попытался подняться и не смог.
Рукой нащупал место, где огнем разгоралась боль. Горячая лип
кая кровь потекла по пальцам...
— Собачье отродье!..— Жилец, отбросив нож и топча валяю
щуюся на полу еду и посуду, пошатываясь, дошел до кровати
и свалился на нее.— Со мной тягаться вздумал, сосунок! Да я
таких... Эх, Хвечис, мать твою так... Ну-ка, плесни водки... Го
рит в груди... Шевелись, кобыла толстозадая!..
Хвечис, ошалевшая, ничего не соображающая, переводила
взгляд с раскинувшегося на постели Николая на лежащего на
полу Виталия, и только увидев, как растекается под сыном темная
лужица крови, дико вскрикнула и, в чем была, выскочила за
дверь...
123