136 / 196
Вдруг, тряхнув головой, он обрывал игру, неожиданно щелкал ба-
лалайку с задней стороны, откидывал ее и возвещал:
"Шабаш! О ревуар мадам".
Затем в припадке грустной откровенности апеллировал к сапожни-
ку:
"Ну скажи, дядя Степан, за коим чертом мы существуем? Ты вот
подметки кроишь, Катька лифчики шьет, я - стригу и брею, а зачем?"
"Не нами началось, не мы кончим".
"Может, я в душе-то совсем какой-нибудь художник или министр?"
- тосковал Яшка.
"Ишь ты. .. чего тебе надо!" - смеялся аапожник.
За стенкой раздавался окрик:
"Степан, чего лясы точишь?"
Кричала жена Степана. Он воровским манером проглатывал рюмку
водки, тихонько и наскоро поднесенную Катькой, заворачивал полу
своего фартука и вытирал мокрые рыжие усы. Потом на цыпочках, та-
ясь от жены, быстро отбегал к своему табурету. Жена же, именно
по цыпочкам, догадывалась о рюмке водки и ворчала:
"Не кончишь к завтрему чиновнику латку - он тебя распушит..."
"Никогда не женюсь", - молча решал Яшка, наблвдая семейную
картину.
У
Катьки он засиживался до поздней ночи. И от нее, успокоен-
ный, но все-таки грустный, тихо шел домой, где мать ожидала его
пьяным и удивлялась, что ошиблась в ожидании.
На другой день все начиналось и проходило обычно. Понемногу
Яшка забывал о вспышке тоски и раздражения, забывал про Волгу, а
Катьку если и вспоминал, то с чувством некоторого пренебрежения.
"русское Слово" Яшка выписывал отчасти в интересах дела: что-
бы не скучно было иному посетителю за чтением газеты дожидаться
очереди. Для этой цели газета клалась на специальный круглый в
углу столик, на котором, вое в расчет на того же скучающего по-
сетителя, вечно валялся старый альбом о видами Киссингена и "Бу-
дильник" давно прошедшего года в растрепанном переплете. Но Яшка
и сам любил почитать газету. Buy до тоски примелькались улицы,
дома и нравы своего города, и потому порой было любопытно узнать,
как и что делается в других местах. Он хотя и мистифицировал Вась-
ку своими разговорами с посетителями о беспорядках в Мексике, од-
135