135 / 196
"Да я ничего не говорю... я так т олько . . ."
Она наливала рюмочку гостю, рюмочкУ оебе; выпивали. Создава-
лось подобие мирной вечерней семейной обстановки. Яшке это и нра-
вилось, и было неприятно. Семейная жизнь всегда риоовалаоь ему в
темном свете и почему-то казалось, что все семейные жизни, как
две капли воды, должны быть похожи на жизнь его родителей.
"А я , Катюшка, на Волге был", - меланхолически начинал Яшка
душевный разговор.
"Что это ты опять?"
"Да ну их всех к лешему! Скучно, Катюшка".
"Где же весело-то, -Яша?"
Такая Катькина покорность судьбе не нравилась Яшке, он тоскли-
во сердился:
"И ты. .. тоже. Уехать бы куда от вас!"
"Брось-ка ты грустить-то, - вкрадчиво ласкалась Катька, - сы-
грай-ка вот лучше".
Подавала Яшке балалайку, которую на свои деньги купила специ-
ально для него и бережно хранила в своей комнатке. Яшка начинал
бренчать.
Катька смеялась:
"Завей горе веревочкой, Яшенька: все в море будем!"
А Яшка грустно подпевал под балалайку:
. . . " Синее море, белый пароход
Сяду и уеду я , мальчик, на в о с т о к . . ."
и тоскливо заключал:
. . . "Погиб я , мальчонка, погиб я навсегда -
Год за годами - проходят лета".
Сапожник знал Яшку и любил его послушать. Он тихонько подхо-
дил к комнатке Катьки и, прислонясь устало к дверному косяку,
вслушивался,
" А, дядя Степан!-приветствовал его Яшка и прододжал:
. . . " О т ец мой зарезан, мать моя в Баке,
А сестра родная живет в кабаке . . »"
"Ишь ты", - замечал сапожник.
"Что ты такую жалостную?" - подавала Катька свою реплику. Яш-
ка вздыхал:
. . . " Э-эх! Погиб я , мальчонка, сгинул навсегда,
Год за годами - прошли мои лета".
134