46 / 180
«Как там теперь Андрей, летает ли?»
Андрей любит похвастать и способен приврать. Он,
конечно, и в случае неудачного полёта правду не скажет.
Послушать его —так у него всю жизнь были одни только
удачи. Ему «ничего не стоит» посадить свой самолёт «с
закрытыми глазами». Да, шутить Андрей, ничего не ска-
жешь, умеет, но насчёт приземления «с закрытыми глаза-
ми» ему никто не поверит.
«Возможно, сегодня встретимся на
концерте»,—
подумал Валентин; давеча Гаврилов сообщил о приезде
артистов.
В это время за самолётом послышались голоса.
— Вера, ты бы
хоть сшила командиру подшлем-
ник. Без него от шлемофона потеет голова.
Валентин по голосу узнал Бахмурова.
«Этого еще не хватало!—подумал он в сердцах.—И
так уже люди начинают замечать...»
— Возможно, ему нужно что-нибудь постирать,
ну
там—перчатки, полотенце—тебя, наверное, не затруд-
нит,—ты спроси его,—продолжал Бахмуров.—Сейчас
он
в зимнем обмундировании, а как летнее? Зашёл я как-то
к.нему в казарму—в тумбочке лежит оно—не слишком
уж
чистое да и основательно помятое...
«Экий же этот Бахмуров!—улыбнулся Валентин.—Всё
замечает. Но что это он: уж не старается ли сблизить
меня с Верой?..»
Валентин замечал, что Бахмуров и в самом деле ста-
рается при случае оставить его с Верой наедине. И в раз-
говоре всегда поминает Веру—хвалит ее. И Вера—
оттого ли, что вообще застенчивая, или оттого, что
отгадала намерения
Бахмурова — всегда перед
Ва-
лентином бывает какой-то слишком уж несмелой и
молчаливой. Заботливость экипажа друг о друге озна-
чает уважение. Но Валентину кажется, что в чёрных
застенчивых глазах Веры—не одно только уважение. Это,
пожалуй, замечает не только Валентин. Давеча, когда
возвращались из столовой, командир звена Самарин вро-
де подкусил его.
— Экипаж вас любит. Крамина два раза прибегала
иа командный пункт...
Значит, когда он был в воздухе, Вера... Значит,
бес-
покоится... Ну да, наверное так... Ведь когда Валентин
вернулся с задания,
она
не сумела скрыть своей радости.
42