78 / 201
««вал в сторожку «неугодных» мужиков—по одному, по два,
310 три.
Ноги мои были мокры насквозь и изрядно озябли. Я, не
дождавшись конца схода, /побежала домой.
У нас темно, огня не зажигали. Я окликнула мать, сестру—
никого. Одной не -захотелось сидеть в темной избе, да и боязно,
и я помчалась к Анук. У них, как никогда, светло и прибрано.
Горит семилинейная лампа со стеклом, на ла.вках разостланы
•синие самотканые дорожки. На столе -в крашеном бочонке пе-
нится пиво, на деревянном кружке лежат нарезанные хуплу*,
•шыртан **.
Видимо, кто-то должен прийти. Анук с сестренками сидят
на печке и щелкают орехи—гостинец дяди. Я тоже забралась
к ним и, разморившись от тепла, полусонная, слушаю, о чем ло-
почут девочки. Нам очень хорошо, уютно, и мне кажется, это
потому, что нет дома отца, Казака Василия.
Но вот со двора послышались громкие мужские голоса. Мы,
как по команде, замолкли и притаились. Вскоре в избу вошли
Василий, Шешле и староста Кузьмин Педер. Шешле, как был
в черной каракулевой шапке и крытом сукном полушубке, про-
шел к столу.
— Эх, Ваося, не понимаешь ты: человеком тебя хотим сде-
лать,—раскрасневшись то ли от холода, а вернее—-от выпитого
вина, кричит Шешле. — Потому и выбрали тебя сборщиком
денег на новую церковь.
— Спасибо вам, добрые люди, не забыли, не обошли меня,—
•скромно благодарит отец Анук, ставя на стол полштофа водки.
— Ишь, расщедрился!..
Выпили, заговорили еще громче. Шешле, уставив на Вассю
пьяные глаза, рычит:
— Сейчас мы тебе поможем в люди выбраться, на ноги
встать, а придет время—ты нам поможешь. Верно я говорю,
Ваося?
А тот в ответ:
— Верно, еще как верно-то, Егор Ларивоныч. Для вас я—
в любую минуту на все готов.
— Ну, коль так, добро,—удовлетворенный ответом собу-
тыльника, Шешле берет большой кусок шыртана и начинает
смачно жевать.
А староста, налегая на хуплу, с набитым ртом бубнит:
— Послушай, Ваося, научу тебя, как этих голодранцев на
* Хуплу — пирог с мясом и картофелем.
** Шыртан — домашняя колбаса.
73