151 / 201
плача, хлопочут у печки. В избе полумрак — от лампы, вися-
щей над столом, едва-едва исходит мутный свет. Жарко, душно-
Все говорят вполголоса, отчего мне становится еще жутче.
Вот скрипнули половицы в сенях. Пришла сестра.
— Поп не придет, пьяный,—запыхавшись, говорит она.
Дед сокрушенно покачал головой. И тут я, сама того не
заметив, уснула. Разбудила меня мать.
— Вставай, дочка, умирает наш отец-то,—обливаясь слеза-
ми, говорит она. — Посмотри на отца в последний раз, сиротами
ведь остаемся...
Я тут же вскочила. Уже светает. В избе нестерпимая духо-
та — все остались у нас на ночь, кто прикорнул на лавке, кто
на полу. Дед, мать и Альдик стоят в изголовье отца. Я еще
•ни разу не видела, как умирают люди, и, когда услышала пре-
рывистое, судорожное дыхание отца, очень испугалась. Запла-
кав — скорее от страха, — я отошла к окну.
— Испугалась, дочка?—тихо опросила меня тетя Улля.
— Испугалась,—не своим голосом ответила я.
Тут к окну подошла бабушка и поставила на подоконник
ковш с водой. Взглянув на меня покрасневшими от слез гла-
зами, пояснила:
— Душа отцова тут окунется, а потом ей легко будет под-
няться прямо к пюлеху.
Услышав это, я, не мигая, уставилась на ковш с водой, жду,
когда же появится эта самая «отцова душа». Мне она пред-
ставлялась маленькой птичкой, каких я видела летом на берегу
Аниша. Они прямо на лету окунаются в воду и тут же снова
вспархивают в высоту.
— Помер...—раздался приглушенный дедушкин голос.
Мать исступленно заголосила, запричитала. Остальные тоже
начали всхлипывать. А у бабушки слезы катятся по щекам и
падают на грудь, на пол...
Маленькая старушонка встала в головах у отца н неожи-
данно запела тонким голосом какую-то печальную песню. Вер-
нее, она не пела, а читала ее нараспев. Вот она умолкла, пере-
вела дух и начала снова, еще более печально и заунывно. Тут
я не выдержала и, зарыдав в голос, выбежала во двор. Следом
за мной вышли дедушка с дедом Иваном. Они взяли по ведру
и пошли было со двора, но выбежавшая на крыльцо бабушка
остановила их,отобрала ведра и привязала к каждому на дужку
по три нитки.
— Теперь ступайте,—разрешила она.
Я поняла, что дедушка с дедом Иваном пошли за водой,
которой будут обмывать отца. А вот зачем бабушка привязала
146