120 / 201
Мать, з акрыв лицо руками, .повалилась на землю. А я, точно
прикованная, (прижалась к стене, слушаю.
— Руки-ноги вроде у меня целы, — тихо .говорит дед Иван,—
а вот спина да затылок нестерпимо ноют... Из затылка и сейчас
кровь, вон, сочится...
Тут я тоже не выдержала, и мы с матерью обе заплакали
навзрыд. Зато стражник, видимо, и думать з абыл про нас. Уже
давно остыла похлебка, а ан сидит себе на сохмане деда Ивана
и жует, пь-ет... Тут я осмелилась подойти к нему ближе. Но он
не замечает меня — пьян. Сожрал все, что мы принесли, гор-
шок кинул в угол, а в (бутылке еще есть недопитая водка. Что
же делать, как заставить его обратить на себя внимание?
Я кашлянула. Стражник, тяжело подняв .набрякшие веки, пьяно
уставился на меня.
— Т-тебе ч-чего надо, обе з ьяна? !—рыг ая, заорал он и схва-
тился за шашку. Я взвизгнула от страха и помчалась к матери.
Стражник, качаясь на ватных ногах, подошел к нам.
— Нам бы отца покормить,— боязливо пятясь от него, на-
помнила мать.
— Накормить?
Ишь, чего захотела!—пьяно
куражился
стражник.—'Иди домой, а вместо себя пришли старшую дочь,
поняла? Тогда открою караулку.
Мать, не ожидавшая такого поворота, побледнела, заикаясь
проговорила:
— Да нету ее дома, нету...
— А где ж она?
— В Чишламу ушла, к тетке...
Мать, быстро сложив обед в мешок, неоглядываясь, пошла
к дому. Едва вошли мы во двор, мать позвала Альдик и велела
ей сейчас же идти к бабушке.
— Зачем?—удивилась Альдик. — Почему вы не
говорите,
•накормили ли отца и как он себя чувствует?
— Да не открыл нам караулку-то, боров пьяный. Потребо-
вал, чтоб ты пришла отца кормить... Потому и велю тебе к
бабушке скорей бежать...
Сестра .растерянно поглядела на меня, на брата, потом завя-
з а ла платок и огородами побежала к кугамай. А брат весь
кипел от гнева, рвался на выручку к отцу.
— Пойду схожу к Степану, может, он вернулся. Тогда бы
мы показали этому стражнику. И Ка з аку бы досталось...
Мать умоляет его не связываться с бандитами, не показы-
ваться им на гла з а.
— Мало отца посадили, тебя еще схватят. Кто за нас тогда
заступится?—говорит мать, смахивая концом сурбана слезы.
115