111 / 201
и слышу из кузницы — чанк! чанк! Обернулась — двери рас-
пахнуты, и в них во весь богатырский рост стоит Гаврила. Я, не
чуя под собой ног от радости, кинулась домой — рассказать о
возвращении кузнеца.
^
•
ЗА ПТИЧКОЙ
Погода стоит жаркая. Давно не было дождя. И мы с сест-
рой каждый вечер поливаем в огороде лук, капусту, огурцы.
Мать — то ли в шутку, то ли всерьез — советует мне:
— По полведра черпай, а то от тяжести будешь маленькой,
не вырастешь.
В один из вечеров я поливала одна и устала. Присела от-
дохнуть на краю огорода.
'Солнце уже садится, стало красное-красное и холодное. Вот
оно мягко опустилось на ржаное поле и скрылось в высоких
хлебах, оставив после себя только розовое небо.
Вдруг я услышала необычный звук:
— Пик-пик-пыр-р!
Оглянулась — у самых ведер расхаживает какая-то корич-
невая птаха. Я первый р а з видела эту необычную птичку, и мне
захотелось ее поймать. Я встала и подошла поближе, птичка
вспорхнула и снова опустилась. Видимо, еще не научилась как
следует летать, это был птенчик. Я снова приблизилась было
к ней, а она резво так вспорхнула и фр-р!— мимо меня и села
на траву, устала. Мне уже осталось ступить только шаг, и она
у меня в руках, но птичка снова поднялась и исчезла во ржи.
Я раздвигаю густые колосья во все стороны, ищу ее, но ее и
след простыл. А рожь такая густая да высокая, что ни огорода,
ни дома нашего не видно. Я уже забыла про птичку, мне бы
выбраться поскорее отсюда. Пойду в одном направлении—рожь
еще плотнее и выше, в другую сторону—то же самое. Я и на
цыпочках тянусь, думаю, может, увижу хоть крышу дома, но
где там!
Вот уже и небо из розового превратилось в темно-синее,
и голосов, шума все меньше. А я все плутаю и плутаю во ржи.
Стало вовсе темно. На небе то тут, то там загораются звезды.
Мне так хочется домой, так хочется увидеть доброе лицо мате-
ри. Устав раздвигать рожь, я опустилась на какую-то кочку.
И так мне стало жалко себя, что я заплакала. Вдобавок, в го-
лову полезли всякие страхи, вспомнились баба-яга с железным
зубом, черти, кажется, вот-вот схватят и потащат на железной
мялке неизвестно куда... И вдруг мне показалось, что кто-то
зовет меня по имени. Прислушалась — верно: голос отца.
106