86 / 216
школу соберет и проводит... Все хозяйство на ней... А Маринка
все вокруг меня вертится да спрашивает: «Ну когда же мама
приедет?» Нет, ты, Ксения, не волнуйся, дома все в порядке.
Ксения перевела дух, тяжело оперлась на руку мужа.
— А Дина-то? .Успокоилась она после того? Сама знаешь,
как вышло в тот день: уехала в Чебоксары, не поговорила с доч
кой толком... Будто другого дня не было мне... Да ведь и откла
дывать нельзя было: ждали в больнице... А сын Кочергина, этот
беспутный, опять, что ли, в деревне?
— Ой, и не говори! — махнула рукой Елька.— Тут... Из са
мого Канаша вернулся. Опять его забраковали... Он, видишь,
скрыл, что в эварии был, ну, а там узнали, еще раз на комиссию
послали, да и нашли что-то... Ну не везет парню, хоть ты что...
Уже смеются все в деревне над ним, «вечным призывником»
окрестили. Ручаться не могу, конечно, только с того дня Дина
в клуб не ходит больше. Все рисует и рисует, когда время есть,
а его сама знаешь, у нее не густо. Дел по дому хватает. Уж
Матвей, наверное, рассказывал тебе.
— Ну и хорошо, что не ходит,— согласилась Ксения.— Хоть
и семнадцать ей скоро, вроде и не маленькая, а все равно не
самостоятельная еще, глупая...— Ксения опять остановилась, что
бы передохнуть.— И в школу целую неделю не ходила...
— Ну, уж и неделю! Всего-то три дня...— успокоила ее Ель
ка.
— Эх, дети, дети!— вздохнула мать.— Пока маленькие, и
заботы маленькие, они растут, а заботы еще быстрее.
— Нет, теперь ничего...— сказала кума. — Невеселая, прав
да... Да молчит все... Раньше-то все рассказывала, а теперь не
очень. А может, просто повзрослела? И вот еще что я примети
ла...— Елька скосила глаза на Матвея, но тот шел, как будто
совсем не слушая разговора женщин, уйдя в свои мысли. Ель
ка понизила голос: — Раньше-то, ну до той ночи, когда Кочергин
дурь эту учинил, почти каждый день ко мне забегала. Особен-
now, когда учитель молодой поселился... А теперь не идет... Спра
шивала, что случилось, мол, с тобой, отчего ходить перестала,
может, обидела чем... Молчит, глаза прячет... А я ее словом ху
дым никогда не обидела, ты же знаешь... Ты скажи ей, пусть
приходит, все же я ей крестная... Или она учителя, Андрея Ва
сильевича, постояльца моего, стесняется? Не пойму...— пожала
* плечами Елька.— Ну, ват_и пришли... Сто-ой, шалая! — прикрик
нула она на лошадь, потянувшуюся к ней.— Сейчас и поедем...
Догадливая Елька не забыла прихватить в дорогу тулуп. Его
постелили на санях, усадили Ксению. Сняв с лошади попону, Ель
ка стряхнула с нее снег и укутала Ксении ноги, чтобы было теп
лее. Матвей взялся за вожжи, когда рядом на передок уселась
и Елька.
— Но-о, милая! Поехали! — дернул Ма.твей вожжи.
Лошадь, будт* только и ждала этого понукания, быстро вы
несла сани на дорогу. Ксения, то ли укачало ее в автобусе, то
ли притомилась от разговора с кумой, а может, почувствовав
82