85 / 216
ревья. В их однообразном мельтешении слышалась какая-то своя
светлая мелодия, трогающая душу. И простиравшийся до го
ризонта простор, и тишина вокруг,— все было пронизано этой
музыкой: печальной и щемящей. И день тонул в звуках этой
незримой мелодии. Зимний выбеленный день тихо .истаивал над
землей. В такие благостные часы хорошо сидеть у теплой, пы
шущей жаром печки, следить за сполохами огня в ее нутре и
думать о весне, о зеленой траве, прохладной речке, солнечном
тепле. И хочется жить — долго, покойно, счастливо...
Автобус, на котором приехали Матвей с Ксенией, высадил
их у перекрестка и, со скрипом закрыв двери, покатил дальше
своей дорогой.
Ксения, пролежавшая после операции в Чебоксарской боль
нице полтора месяца, сильно похудевшая н постаревшая, огля
дывалась вокруг, как будто впервые видела обновленные места...
Там, за холмами, их деревня, там ее дом, дети... Ксения всей
грудью вдыхала щекочущий ноздри, пропахший снегом воздух.
Нет ничего роднее, этого воздуха, этой земли, политой потом,
пахнущей по осени свежим хлебом, что лучше всякого лекар
ства. Конечно, только здесь она сможет прийти в себя, набрать
ся сил. Ведь детей еще надо поднимать и поднимать...
Ксения сделала шаг-другой неверными ногами в валенках,
которые привез в город Матвей. Никонов, заботливо поддержи
вая Ксению под руку, оглянулся вокруг: неужели никто не вы
шел встречать их?
Елька, поставившая лошадь с санями под деревом и погля
дывавшая на дорогу, увидела, как Ксения с Матвеем вышли из
автобуса, накинула вожжи на невысокую ветку и заспешила к
ним.
— Вот и приехали наконец! — обрадованно говорила она,
подходя к кумовьям.— Живы, здоровы, все ли в порядке?
Сказала и сама смутилась от своих слов, глянув на Ксению...
Бог ты мой, да Ксения ли это? Уезжала вон какая статная, а
теперь — ровно скрюченная почерневшая ветка... Елька торопливо
махнула за спину:
— Лошадь вон там, у дерева... Пошли-ка...
Ксения шла медленно, еле передвигая ноги, и если б не под
держивали ее с двух сторон муж и кума, казалось, не сделала
бы самостоятельно ни шагу. Лицо у нее осунулось, глаза запа
ли, но, как и прежде, излучали ровный, добрый свет...
— Потревожили тебя, кума Елька, ты уж не обессудь,— ви
новато посмотрела на подругу Ксения,—-Может, дома дело на
поправку пойдет? Подышу родным воздухом деревенским, около
детишек крутиться начну да и поправлюсь скорее...— Она по
вернула голову к Ельке.— Как дети-то, здоровы?
— Здоровы, здоровы,— закивала подруга.— Бегают, а что
им? Я, как Матвей в Чебоксары уехал, четыре ночи с ними но
чевала...— рассказывала она, осторожно ведя Ксению по ука
танной машинами дороге к саням.— Дина молодец! Смотрит за
младшими не хуже тебя, право: и белье стирает, и обед варит, и в
6. Хведер Агивер.
81