92 / 216
не в чем тебя, винить. Да застегни пальто, а то простудишься
еще, ветер у нас обманчивый... И давай больше никогда не бу
дем говорить
об
этом. Матвей — твой муж теперь... А то, что мы
дружили... Разве ты ни с кем не дружила до Матвея? Стоит ли
принимать всерьез детские увлечения? Ты береги его, Ксения,
а то отобь.о,— шутливо закончила она, но глаза были по-преж
нему затуманены... ,
Ксения шагнула к ней, порывисто обняла, не боясь испач
каться, прижалась щекой.
— Ты добрая, Елька... Прости...
— Ага, говорил же я тебе, что ты подружишься с Елькой,—
обрадованно закричал Матвей, подходя с охапкой соломы.— А
ты не верила...
Ксения погрозила мужу пальцем:
— А ты не подглядывай! Не подслушивай женские разгово
ры! Лучше бы помог поскорее машину вытащить, ты же шофер...
— Сейчас, сейчас, вытащим,— пообещал
Матвей.— Ну-ка,
давайте стелите солому под колеса. Это тебе не тайга, выбе
ремся...
Несколько раз подав машину вперед-назад, шофер раскачал
грузовик, и, натужно воя, машина наконец выбралась из колеи.
— Давай, поехали! — крикнул парнишка, высунувшись из
кабины,— И так сколько проторчали. Вы, девушки, давайте в ку
зов, вам там веселее будет, а вы, товарищ, прошу в кабину.
Пока они выволакивали машину из грязи, успели познако
миться, и парнишка, почувствовав расположение к Матвею, при
гласил его к себе. Матвей возразил: неловко, мол, сгонять Ель-
ку с места. Но Елька, успевшая заметить чуть выпирающий жи
вот Ксении, несмотря на все ее возражения, затолкала женщину
в теплую кабину, а сама устроилась в кузове на куче песка ря
дом с Матвеем.
Машина, точно застоявшийся конь, почуявший наконец волю,
разбрызгивая лужи, понеслась по дороге.
— А ты похорошела, Елька,— держась за крышу кабины,
Матвей смотрел на девушку и улыбался.— И для кого ты так
цветешь, интересно знать... За меня вот не пошла...
— Я вижу, ты там времени зря не терял,— отозвалась Ель
ка, пересыпая песок из руки в руку.— Говорить научился. Смот
ри, жене расскажу... «Цветешь...» — передразнила она. Цветут
ромашки на лугу, а мы уж так как-нибудь...
— Сама меня отвергла. Сколько писем из Сибири написал...
Почему не отвечала? — упрекнул Матвей.— Эх, Елька, Елька...
Так и будешь в девках жить до старости? Думаешь, братишки вы
растут, спасибо скажут? Жди, как же... А счастье свое прокуку
ешь... Ни своего сердца не жалеешь, ни чужого...
— Ты-то... тебе-то жаловаться, кажется, не на что...— ответи
ла она.— А я сама разберусь...
Елька опустила голову, отряхнула от песка руки, обхватила
плечи. Ветер поддувал с левой стороны, и ей пришлось повер
нуться в сторону Матвея. Радостно и горько ей было видеть
88