80 / 216
Догорел петров день, кончился праздник...
А теперь Виталий вон что отчебучил: девушку силой взять
решил. А ее, Нину, опозорил и бросил... Ох, не зря ведь преду
преждал дед Мигусь: «Развязать тесемки зипуна легко, а обрат
но не завяжешь — коротки окажутся». Не поняла старика, не по
слушалась. А теперь хоть головой о стенку бейся, ничего не по
может. Раньше, раньше думать надо было. А теперь... Придет
она сейчас в деревню, посмотрит на Виталия, а там... прощайте,
родные Сармыши, прощай, белый свет!..
А как хойется жить! Радоваться чистому небу, прохладной
траве под ногами, утреннему солнцу... Даже после того петрова
дня, когда оттолкнул ее любимый, не было на душе у нее так
горько, как сейчас... Все надеялась: одумается Виталий, придет,
попросит прощения... И пойдут они к отцу с матерью, сыграют
с их благословения счастливую свадьбу. Но дни летели за дня
ми, а Виталий не показывался. Потом на машине разбился, на
пугав ее до смерти... Все эти месяцы Нина прожила как в го
рячке. Поначалу старалась спрятаться от чужих глаз, а когда
живот стал заметен и доярки начали приставать с расспросами
да намеками, и вовсе замкнулась. И бурю в родном доме при
шлось перенести, да какую!.. И все эти дни одна мысль билась
в ней, не затихая: что же делать, Мто делать? Однажды ночью
она решила, что наберется смелости и придет к Кочергиным в
дом и останется там навсегда. Пусть бранится Хвечис, пусть
гонит, а она не уйдет. Но представила себе будто воочию эту
картину и отчаянно замотала головой: нет, нет! Лучше уж вы
нести любое наказание от отца, чем видеть презирающие глаза
Виталия. Нет, от судьбы, видно, не уйдешь... Значит, значит, на
до уйти навсегда...
И всем будет хорошо. И Виталию, и ей. И не будет этой не
выносимой .тяжести на сердце. Кто станет особенно горевать о
ней? Мать с отцом? Конечно, поплачут, а ‘с годами и забудут о
непутевой дочке. Ведь она у них не одна. И упадет ей на глаза
ночь, и ничего, ничего не будет болеть у нее, перестанет пылать
от дум голова, и ни один осуждающий взгляд больше не заста
вит вздрогнуть и съежиться. И пусть, пусть, если никому она не
нужна! Вот увидит Виталия, простится — и все!
Когда она лесной тропой, сбежавшей потом в поле, дошла
до деревни, народ уже расходился с околицы. Провожавшие при
зывников отправлялись по домам. Все напутственные слова бы
ли уже сказаны, и поплясали, и спели, и выпили на дорогу.
Всех, кто уходил в армию, провожали односельчане у этой око
лицы. И старики непременно накажут парням, чтоб не уронили
чести отцов своих, чтоб служили отлично.
Около машины, которая должна была везти парней в рай
центр, в военкомат, суетилась мать Виталия, а отца, как ни вы
глядывала, Нина не увидела. Может, лишнего выпил, так дома
остался?..
Шофер дал длинный сигнал: пора, мол, ехать...
Нина, как будто только и ждала его гудка, расталкивая лю
76