203 / 216
не прогрелась По-летнему. Й что это человек так над собой из
мывается? Ну, не повезло в жизни, с кем чего не бывает. Так
чего же так казниться? Эх, парень, парень...
У костра снова воцарилась настороженная зябнущая тиши
на. Волны лизали остывший песок, смывали с него все следы
прошедшего дня. Тихо потрескивали сучья в костре. Язычки
пламени на мгновенье освещали ночную .тьму, и тогда вокруг
становилось таинственно и волнующе, как бывало в детстве,
когда бабушка рассказывала захватывающие сказки. Ясная лу
на светила в небе, и звезды струили холодный бесстрастный
свет, навевая грустные, тягучие мысли о бренности мира и всех
страстей в нем. Прохлада незаметно подкрадывалась к костру,
к огню, еще пряталась она за спинами людей, выжидая, когда
погаснет огонь, и тогда уж осмелеет холодная еще июньская
ночь.
— Да-а, выходит, хорошим человеком была ваша мать-то? —
нарушил молчание Дед Уртемий, набивая табаком затухшую
трубку.— Вишь, как парень переживает, будто родную мать схо
ронил...
Борис Николаевич, устремив взор через костер на темнеющую
ширь Волги, молчал, будто не слышал слов старика.
— Вот такое наше мужское племя — не ценим близких-то лю
дей, когда они рядом, а как уйдут, тосковать да плакать на
чинаем.
Старик наконец раскурил трубку, поплотнее запахнул на се
бе одежду, поежился.— Вот хоть и пьян товарищ ваш, а правду
сказал: без женщины дом — сирота.
На рыбалке, если собрались хоть двое, надо разговаривать,
иначе время словно и не идет, особенно ночью, хоть летние но
чи и коротки. То ли от выпитой водки, то ли тепло костра к то
му располагало, только разговор пошел не шутейный, а серьез
ный, раздумчивый...
Борис Николаевич очнулся как будто от последних слов ста
рика, тоже стал шарить по карманам, отыскивая сигареты, и,
зайдя лишь пустую пачку, досадливо махнул рукой.
— По-моему, это не друг мой говорил, а вы,— поправил он
старика.— Да что там... Ведь звал я мать к себе, сколько раз
звал. Сам собирался Приехать и увезти, но не соглашалась ста
рая ни в какую. Сама за все годы в гости только раз и приеха.
ла. А потом как только ни приглашал, а она все отписывала: «По
ка не могу. Вот с картошкой управлюсь, тогда, может, приеду...»
То с картошкой, то с огородом, то кошку не на кого оставить,
всегда причину находила. И я ее понимал, понимал...— он го
рестно сжал голову руками.— Что бы ждало ее в моем доме, ес
ли бы она приехала? Ад, сущий ад! Тогда она только три дня
и прожила, а жена меня запилила, все ворчала: «В ванной воду
расплескала, когда мылась, краны закрывать забывает, платья
по стульям поразвесила... да она так и газ забудет закрыть,
весь дом взорвет...» И еще, и еще... Все уши прожужжала, какая
моя мать необразованная и темная. А старуха ведь не глухая,
199