189 / 216
*
*
*
Весь июль я провел в Чебоксарах, решил, что
после экзаменов не мешало бы подработать на зимнюю экипи
ровку, и устроился на радио. Кроме того, я начал подумывать,
не заняться ли мне и в самом деле журналистикой, в таком слу
чае практические навыки не помешали бы. Короче, стал я ста
жером, приходилось частенько выезжать в районы, и две неде
ли я не был у Оли. Решил, что уж в эту-то субботу обязатель
но вырвусь, хоть земля разверзнись. Но, к моей радости, она
сама мне позвонила. Услышав ее голос в телефонной трубке,
я испугался, так он был мне незнаком, чужой и далекий. Уж
не случилось ли что-то... Но потом сообразил, что говорю с ней
по телефону впервые, и успокоился. Оля звала меня в Большой
Сундырь, сказала, что соскучилась...
Можно понять, с каким настроением дождался я наконец
очередной субботы и помчался к ней. Она -встретила меня весе
лая, оживленная, хлопочущая у стола, накрытого к ужину. Гла
за ее иногда вспыхивали, но где-то в глубине их пробегала не
ясная тень. И, наверное, чтоб я не заметил тени, она быстро
опускала глаза, чтобы не встречаться со мной взглядом.
■— Ну и ну! — поразился я, глядя на стол.— По какому слу
чаю опять пир? Или снова день рождения? И вино имеет мес
то... Ольга, ты меня спаиваешь. Придется на тебя пожаловаться,
вот тодько кому? — я балагурил, чтоб унять непонятное волне
ние, овладевшей мной, когда я увидел ее какие-то сияющие
глаза...
Оля рассмеялась, погрозила пальцем:
— Я тебе сопьюсь! Только посмей. Эх, ты, забывчивый,—
она щелкнула меня по носу.— И не стыдно? Забыл, что сегодня
ровно три месяца, как мы с тобой познакомились. Неужели и
вправду забыл?
Я хлопнул себя по лбу:
— Вот растяпа! Конечно, забыл! Замотался совсем на этом
радио. Ты уж не сердись — опять я без цветов.
— Ладно, ладно, прощаю. А теперь садись, будем ужинать.
Есть очень хочется...— Она пододвигает кресло, начинает хозяй
ничать с тарелками, накладывает всякой всячины.
— А ты займись мужским делом — открой бутылку.
Это я делаю охотно, лишь бы не выглядеть совершенным
увальнем в ее глазах.
После трех-четырех рюмок голова начинает сладко кружить
ся. Комнату заполняет полумрак... Я обнимаю Ольгу, и она не
вырывается, не противится, и мы долго сидим вдвоем так на ди
ване, словно единое целое. Что ждет нас впереди, я не знаю,
ничего не знаю... Но говорить с ней сегодня о Никите у меня нет
никакого желания. Я твердо уверен в одном — с ней я буду
счастлив. А она со мной?.. А с Никитой?.. Нет, с ним она счаст
ливой быть не может ни за что. Это единственное, что я знаю на
верняка.
185