160 / 216
хирурга. Помучишься, прогонишь материал, поживешь дома два-
три дня, и опять маг-котомку на плечо — и в путь!
Сумасшедшая работа, что и говорить, но ни на какую другую
я бы ее не променял. Что скрывать, когда я пришел на радио
сразу после института, было нелегко, думал, никогда не привык
ну к этой сумасшедшей спешке. Но прошло время — втянулся,
освоился, и полюбил этот скоростной ритм жизни радиокоррес
пондента, так что даже о газете думать перестал, а ведь все на
журфаке мечтают стать вторыми Василиями Песковыми или
Ярославами Головановыми — никак не меньше. Недавно, уже
в который раз, сманивали меня в областную газету — отказал
ся. Не те темпы, говорю, отвык работать неспешно, хотя какая
же неспешная работа в газете, это же не издательство, которое
книгу иногда и в три года издать не может!
Нет, интереснее моей работы не сыскать, в этом я твердо
убежден. Потому что всегда ты в дороге, всегда и везде с людь
ми: что их заботит, волнует, радует или тревожит — все прохо
дит через твое сердце; оседают в памяти характеры, обстоятель
ства, происшествия и события. И удивительно ли, что я поти
хоньку стал писать рассказы, потому что материала на инфор
мации и очерки было с переизбытком, а люди попадались та
кие интересные, что не рассказать о них было бы просто греш
но. Писал, писал — и получилась книжка; назвал я ее «Полевые
солнечные тропы». Как всякий начинающий писатель, ждал я
ее выхода с трепетом, и вот месяц назад это свершилось! Дер
жал в руках небольшую, в пестрой обложке книжку, и не вери
лось, что это она, моя первая! В ней — о моих скитаниях по де
ревням, о встречах с людьми, разными, но схожими в одном —
интересными, неординарными.
Конечно, нелегко, когда ты вечный командировочный, уса
дить себя за стол, отключиться от мелочей и писать... Ведь для
радио я привык писать быстро, часто на скорую руку, поправ
ляя что-то на ходу, а здесь все не так, все иначе. Здесь прихо
дилось порой править и править каждую строчку, бывает, и
каждое слово — на это времени надо в десять раз больше, чем
написать эту строчку. Но что поделаешь, если не можешь не
писать...
Понятно, что домашним ты, такой занятой, радости много не
приносишь: то мотаешься неделями, домой глаз не кажешь, а
вернешься — и опять тебя словно нет — все пишешь и пишешь.
Тут уж не до кино, не до гостей, не до театра. Ведь боишься
упустить время, забыть жесты, лица, фразы. Вот и приковыва
ешь себя к столу, как Прометея к скале, неизвестно только за
какие грехи. Да, в семье своей ты скорее гость, чем хозяин.
Но вот уже два года никто не ворчит на меня за ночные бде
ния, не пилит за долгие отлучки... Мы разошлись с женой без
скандалов, поняв за три года совместной жизни, что не можем
дать счастья друг другу. Детей у нас не было,— и это тоже спо
собствовало нашему мирному расставанию. Через год моя быв
шая жена вышла замуж, говорит при случайных встречах, что
156