155 / 216
Неизвестно, чего еще наплела бы в сердцах распаленная Хве
чис, но тут выступил из-за спины молчавший до того Мигулай
и толкнул жену в угол так, что она в испуге осеклась, захлоп
нула рот. Мигулай подошел к столу, ни слова не говоря, налил
себе стакан водки выпил, вытер тыльной стороной руки губы.
— Эх ты, дура, дура! — закипая, кинул он затихшей жене и
вдруг стукнул кулаком по столу. Обычно спокойный, он был
сейчас взбешен не меньше Хвечис.— Ты на себя-то посмотри!
Примчалась сюда и меня, дурака, притащила... Добрых людей по
носить? Не позволю-у!..
Хвечис, никогда не слышавшая от мужа ничего подобного,
удивленно хлопала глазами, молчала, опешив...
А Мигулай расходился все больше:
— Беспутная, говоришь? Ты на девку-то не кивай, на себя по
смотри! На деда Мигуся кричишь? Да нам ему в ноги кланяться
надо, что внука твоего пригрел! — он ткнул пальцем на люльку,
где кряхтел ребенок.— Или ты не знаешь, чье семя тут лежит?
Не твой внук, скажешь? Ты скажешь, с тебя станется! — язви
тельно поддел он жену, пытавшуюся что-то возразить.— И мол
чи! В ноги старику мудрому кланяйся! Это не он старый дурак,
а мы с тобой...— Мигулай виновато посмотрел на Нину.— Прос
ти, дочка. И ты, дед Мигусь, прости. И ты, Иван Гаврилович, за
сына прости непутевого.— Он подошел к жене, тяжело положил
ей руку на плечо, отчего Хвечис, казалось, присела,— Пошли!
Нечего людей смешить! Дома поговорим.
Голос рассерженного Кочергина прогудел в сенях и вскоре
затих на улице. 'Го ли от внезапно наступившей тишины, то ли
еще от чего заплакала в люльке маленький Виталий.
Все трое, оба деда и мать, ошарашенные внезапно разразив
шимся скандалом, облегченно вздохнули, услышав требователь
ный голос ребенка.
Мать подлетела к люльке, вынула сына и скрылась за зана
веской. Через минуту ребенок, видно, нашел грудь и успокоил
ся.
Иван Гаврилович поднялся из-за стола.
— Засиделся я. Зашел на минутку и пропал.— Он оглянулся
на угол, куда ушла Нина с ребенком.— Ты вот что, дочка. Завт
ра придем мы с матерью, заберем тебя домой,— Он улыбнулся
деду Мигусю, смущенно разгладил усы.— Да и, правду сказать,
но внуку соскучился. Без крика его как-то пусто в доме стало.
Свои-то дети разбежались. Может, хоть внук в доме хозяином
вырастет. А может...— он неопределенно махнул рукой.— Ну, до
свидания, дед Мигусь,— подал Иван Гаврилович руку.— Спасибо
за угощение. И за добрый совет.
Когда за Иваном Гавриловичем закрылась дверь, дед Ми
гусь вдруг увидел, что держит свою ненаглядную трубку в руках.
Когда он нашел ее в запале перебранки с Хвечис, старик не пом
нил напрочь. Спрятав трубку, он начал собираться на ферму:
уложил в полотенечко хлеб, картошку вареную, два яйца, соль...
Налил в бутылку сладкого горячего чаю.
151