163 / 216
Неужели? Неужели это въяве, и листок этот не приснился мне
после тяжелого забытья? Но нет, вот он лежит в моей руке, ма
териальный, осязаемый, никакой не миф...
«Да, наверное, теперь надо обращаться на «вы», а не на «ты»,
как прежде»,— выхватил мой взгляд еще одну строчку.
Ты ли это, Оля? Оля-Оленька-Ульга? Растаявшее в далеком
далеке счастье мое? «Толич!» Ведь так называла меня только ты...
Я залпом проглотил страничку, стал перечитывать еще и еще
раз... «Может, и не решилась бы никогда написать, не знала,
уместно ли это, честно говоря, но вот попала мне в руки ваша...
нет, не могу... твоя книга... «Полевые солнечные тропы». Краси
вое название, солнечное, ласковое, тебя следовало бы просто
официально поздравить, но я не смогла. Проявила малодушие,
прости, даже адрес написала. Хотя это не то...
Я знала, я всегда знала, верила в тебя, что ты сможешь, до
бьешься своего. И ты не обманул меня, спасибо тебе за это,
Толич!
Я читала про твоих героев, а видела своих земляков, своих
знакомых, все они такие узнаваемые, родные, понятные, будто
это не ты, а я сижу с ними за одним столом, хожу по полям и
понимаю их боли и радости. Знаю, что ты написал о своих ветре,
чах с людьми, но ты сделал это так хорошо, так просто, что на
твоем месте я вижу себя, а все твои герои — дорогие мне люди...
И у нас в селе, и в моем городе такие люди кругом — интерес
ные, пытливые, наивные, мудрые и лукавые... Да что тебе рас
сказывать, когда сам ты так смог их показать!
Перечитывала твою книгу много раз, все не решалась напи
сать тебе, ведь столько лет прошло! Мы стали другими. Не знаю,
Поймешь ли ты меня правильно. Но потом подумала: если
ты так сумел написать, значит, ты все тот же Толич, и я реши
лась...
Мне все понравилось в твоей книге: и язык интересный, не
шаблонный, не затертый, сколько народных изречений ты, ока
зывается, знаешь, сколько слов народных — иные я и слышу-то
впервые, а ведь в деревне выросла. Нет, ты все же молодец,
Толич!
Может, я несколько восторженно пишу, но это от радости за
тебя. Иногда я слышу твои репортажи по радио и потом целый
день вспоминаю об этом, как о чем-то светлом, дорогом...
Каким ты стал теперь, Толич? Возмужал, отпустил усы по мо
де или все такой же мальчишка? Ведь почти десять лет прошло!
Уже десять... Впрочем, что это я? Расписалась, отнимаю у тебя
время. У тебя, вероятно, уже ребятишек куча и забот невпрово-
р°т?..
„
. .
А я?.. Что же я? Я работаю врачом, лечу детей, чужих... И
знал бы ты где? В Большом Сундыре. Видишь, не удержалась
опять... Выдала себя... Ведь адрес на конверте написала старый
свой, где уже давно не живу... Никита, муж мой, умер, и вот
уже три года я живу здесь. Боже мои, как пролетело время, я
даже не заметила в бесконечных хлопотах. Училась в институте
159