100 / 392
дозревая, допытывалась хозяйка.— Поживите, подо
ждите, пока дождик пройдет. Не объедите, места не
пролежите...
Именно этих слов и ждал Михась.
А дождь был как будто в союзе с тройкой парти
зан. Он лил весь день, всю следующую ночь и перешел
в третьи сутки.
Чтобы не навлечь на себя и малейшего подозрения,
ни Михась, ни ребята ничего не выпытывали у хозяй
ки. Но, видимо, ей самой хотелось отвести душу. По
этому она рассказывала обо всем, и о проделках пре-
дателя-старосты. Бывший кулак, в деревне он появил
ся почти одновременно с гитлеровцами, и те сразу
назначили его старостой. Степан Демьянович — так
звали старосту — проявил усердие с первых же дней.
Он выдал немцам всех активистов. Даже мужа хозяй
ки, инвалида с деревянной ногой, отцравили в гестапо
за чтение листовок.
— Будь он проклят, анафема! Свернул бы хоть
кто-нибудь ему шею, окаянному! — не скрывая своей
ненависти, говорила хозяйка.— Вечно молилась бы за
здоровье его губителя, да не находится такой!..
— А, может, еще и найдется, мамаша,— заменил
Михась.
К вечеру третьего дня дождь перестал.
Михась взглянул в окно и сказал:
— Ну, ребята, и так уж мы надоели тетеньке, по
ра и честь знать.
— Погодите, погодите,— заторопилась хозяйка,—
я сейчас огурчиков из погреба принесу, поешьте на
дорогу-то.
Когда хозяйка ушла, Михась тихо сказал:
— Ну, друзья-товарищи, до сих пор не подкачали,
действуйте так же и дальше... Сегодня тот приедет.
Хозяйка внесла большую миску огурцов и, как бы
в подтверждение последних слов Михася, сообщила:
— Приехал, ирод... Пьяный, видно, на всю улицу
песни орет.
Солнечный закат застал разведчиков в том же мя-
киннике, в котором отлеживался Михась. Он посмот
рел в щель между досками и скомандовал:
— Теперь пора. Идите. В нужный момент крикни
те по-совиному.
96