104 / 392
Старосту поймали. Михась сделал ему не совсем
вежливое внушение, стукнув пару раз рукояткой пи
столета по шее: не бегай!
Побоявшись, что с таким трудом взятая добыча
задохнется, Михась вынул изо- рта старосты тряпку.
— Куда вы меня ведете? — застонал он.
— На суд народный...
— Отпустите... Я заплачу вам, много заплачу.
— Молчи, погань! — пригрозил Михась.— А то
опять кляп забью...
Последним препятствием на пути разведчиков бы
ла река. Прошлый раз они переправились на старой
лодчонке, но теперь ее не оказалось.
— Ничего не сделаешь, придется вплавь,— решил
Михась.
— Утону! — завопил староста.
— Не утонешь, не дадим,— успокоил его Чуб,
вынимая из кармана длинную тонкую бечевку.
Староста понял в чем дело и взмолился:
— Поплыву, сам поплыву.
Но Михась сделал свое дело: он заарканил преда
теля.
Вдруг где-то недалеко послышался собачий лай.
Должно быть, немцы кого-то искали. Это понял и ста
роста.
— О-ой! Погибаю! — во весь голос завопил он.
Михась прыгнул в воду и потянул его за собой.
— Подгоняйте сзади! — крикнул он ребятам.
Они подплыли уже к берегу, когда за спинами по
слышались выстрелы, засвистели над головами и за
чирикали по воде пули. Зная, что пуля не разбирается
ни в чем, староста не отставал от своих похитителей.
Из этой схватки разведчики вышли победителями,
понеся самый незначительный урон: была потеряна
рваная Санькина кепка.
25
На допросе старосты партизаны с удивлением
смотрели на человека, который еще вчера был подобен
грозе, а сейчас превратился в пресмыкающегося. Ста
роста несколько раз вставал перед Кравчуком на ко
лени, умоляя сохранить ему жизнь.
100