128 / 196
Кирилл Семенович, как бы снисходя к слабостям приятеля, улы-
бался и грозился пальцем. Яшка знал, чем угодить Кириллу Семено-
вичу, и торжественно объявлял:
"Какой я новый марш разучил - конфетка!"
Яшка был азартный игрок на балалайке. Целыми днями в свобод-
ные часы он вызванивал песни, вальсы, марши, играл о увлечением
и превосходно. Дарья костила его за игру на чем свет отоит, счи-
тая такое занятие пагубным легкомыслием. А Кирилл Семенович лю-
бил послушать; за игру-то он, может быть, и относилоя отоль сни-
сходительно к Яише. Яшка же бесплатно брил его именно за симпа-
тию к балалайке, а вовсе не потому, как некоторые думали, что
подмазывается к начальству. Кирилл Семенович знал весь Яшкин
репертуар и, когда Яшка сообщал про новый номер, справлялся:
"Какой марш - военный или бальный?"
"Ферамор, испанский, Кирилл Семенович".
"Ну-ка, удиви!"
Яшка кончал манипуляции бритья и наскоро обтирал одеколоном
корявое лицо Кирилла Семеновича; затем кричал подмастерью:
"Васька, аккомпанируй!"
Васька весело кидался из парикмахерской в соседнюю комнатку и
вынооил оттуда хозяину балалайку, себе гитару. Кирилл Семенович,
затылком к зеркалу и лицом к артистам, заложив Hoiy за ш н у ,
вольно усаживался на стул, попыхивал папироской и слушал. Васька
брал на гитаре порядка ради два-три аккорда и восклицал:
"Эх ты, матушка загогулина!"
"Начинай", - командовал Яшка.
И к великому огорчению Дарьи, которая гудела на кухне: "Ах,
шелапут непутевый!" - в парикмахерской задорно звенел, хохотал
ферамор - испанский марш.
Парикмахерская находилась на одной из окраинных улиц города.
С улицы в нее вел невысокий деревянный рундучок с тремя оббиты-
ми, темно-серыми от давности ступеньками. Над входной дверью
хмуро красовалась прибитая вкось черная жестяная вывеска с белы-
ми литерами "Coifer Коростелевъ Coif ег ". По обеим сторонам вход-
ной двери висели вывески поменьше верхней, изображающие бритье
в лицах: туманные дали, стул, белое перепутанное лицо посетите-
ля и жестокая улыбка у того, кого живописец пытался изобразить
I
127