Previous Page  24 / 190 Next Page
Information
Show Menu
Previous Page 24 / 190 Next Page
Page Background

с утра открыта. А дева русская Гарольда презирает!

Пишу, рисую свои композиции как Кандинский или Малевич? В по-

рыве экстаза, приступа радости, безумия пшщг. Писать - старое

слово. Как Малевич малюю свои картины. Как безумный Врубель!

Сначала долго брожу и слушаю музыку, смешиваю краски. Эти лица,

где сухо, где не цветут в порыве безумия дикие улыбки, смех у

них жалкий и ядовитый как белена: взгляды их - тёмно-зелёные.

Мне бы как древнему японцу: быстро-быстро тушью по листу! Мои

бунты смешны, абсурдно моё ежедневное хождение на службу. Но

эта серая подкладка не заметна, потому что она подкладка - шёл-

ковая, телу приятная. Музыка, которая раздаётся откуда-то из

меня, из моих глубин, а может у меня вместо сердца орган? Не

знаю, вскрытие покажет. Она говорит что ей не скучно и хорошо

со мной: я недоумеваю. Ведь я её не забавляю? Значит у неё тон-

кий очень слух и она слушает мою музыку.

Я безусловно одарён. От природы, от рождения щедро одарён ленью.

Лень кой главный талант, моя единственная добродетель. Напишу

похвальное слово лени: ведь она сестра безумия! Я счастлив, по-

тому что с детства не был приучен ни к какому занятию. С детст-

ва понял я, что праздность мой удел. Когда маленького мальчика

в панаме спрашивали: Сашенька, кем ты будешь? - Дворником!

Дворник представлялся мне самой богемной, самой праздной фигу-

рой в микромире Толстовского дома, в пространстве детства - па-

радизе - между Фонтанкой и ул.Рубинштейна.

Я никому не делал зла, т.е. добра, потому что добро-зло это

единая категория нравственности, две стороны одной медали: от-

сюда единство и неизбежное противоречие. С младых ногтей я ус-

воил эту диалектику. Догегелевским, домарксовым сознанием або-

ригена с острова между Фонтанкой и ул.Рубинштейна. Местечковым

своим умом.

Вместо сердца орган: красный с золотыми трубами и блестящими

белыми клавишами.

Вот что утешило меня чрезвычайно, в дни тоски и отчаяния прочёл

у Чехова (письмо из Венеции): праздность - необходимое условие

для счастья.

Можно конечно понять моего начальника и компанию: само моё при-

сутствие раздражает и выводит из себя. Вы видели изображения

22