23 / 190
казалось, что замужество - единственно верный путь для того,
чтобы
иг
бежать зимы.
Е Тавриде в прудах плавают красные рыбки с золотыми плавниками,
цветут белые лилии и поют лягушки. Что, скажите, может быть уди-
вительнее и прекраснее пения лягушек?! Причём сами лягушки не
видны, слышны лишь их звонкие голоса. Я бы сравнил их пение не
с
трескотнёй мелодичной, а с трелями соловья. Так шествуя по
аллее, ведущей к морю, среди дерев инжира, граната, ветви кото-
рых были отягощены плодами, среди рощиц олив - серебряные лис-
точки чуть-чуть дрожали, нежной такой дрожью, а не нервной - я
слушал пение лягушек!
И вот я вернулся в своё родное болото: здесь у нас чахлые берё-
зы и облезлые ели, здесь торчат камыши и шелестят, лягушки на-
ши не поют, а только квакают. И сам я уподоблюсь кулику, и в
приступе кве.сного патриотизма буду петь хвалебные песни моему
болоту - но что скажите мне за голос у кулика? Темно в нашем
кабинете, ов похож на болото: чавкают сапоги ходящих-служащих,
постоянно кто-то приходит по делу или просто так. В углу каби-
нета растут кривые берёзы и трясутся осины, а за окнами навер-
ное дождь идёт... Трамваи - дзинь-дзинь... Вчера окна были у
самого потолка, дотянуться до них я не мог, лишь луч дня падал
сверху, сего,дня утром окна низки до смешного, почти на уровне
земли. Те, с которыми сижу я в кабинете одеты в зелёное, но не
в зелёное изумрудного или бутылочного или морского цвета - в
защитного цвета!
А
взгляды
их
тусклы, а ходят они мягко ступая,
как бы по моху, по кочкам. Мне постоянно слышится хлюп-хлюп.
Удивительно, что сверху ничего не льётся: я в болоте, вместе с
ними, но сухи! Всё равно мне не по себе: пусть даже я не мокрый.
Я ёжусь, ёрзаю на стуле, кладу
ногу на
ногу, руками обнимаю
грудь, сижу задумавшись, авось страх пройдёт, холод отпустит -
страх
и
холод от осени, от службы на болоте! Не могу полюбить
эту вечность болот!
А
если
я
буду спрашивать их, каково им, ну
хотя бы девушку-делопроизводителя,
ту,
что перебирает какие-то
бумаги рядом. Если попрошу её объяснить... Не стану этого де-
лать, лучше замёрзну от страха и удивления! Чтобы не выдать мое-
го состояния отвернусь к стене и открою книгу: да ведь она уже
21