57 / 180
модане были так же письма от матери и чебоксар-
ских друзей. Гаврилов повертел в руках книги, вынутые
из тумбочки. Ему попала в руки книжка, на обложке
которой было написано: «Моему
ведомому—Саксоно-
ву». Это был роман Николая Островского «Как закаля-
лась сталь». Самарин подарил книжку Саксонову ме-
сяц тому назад, в день, когда тому исполнилось двад-
цать лет.
— Ладно, снесите всё это к старшине и аккуратно
запакуйте,—сказал
Гаврилов, обращаясь к девуш-
кам.—Да смотрите, костюм в таком виде не отправляй-
те, нужно...
— Ну, конечно, погладим!—отозвалась
Вера Кра-
мина.
Когда девушки ушли, Гаврилов ещё раз осмотрел
койки Самарина и Саксонова и закурил.
— Ну, чего примолкли?—спросил он лётчиков, разо-
шедшихся по своим койкам.—Сегодня писем было мно-
го. Кто получил? Что пишут?—он стал медленно стяги-
вать с себя комбинезон.
— Кто получит, как не Цуркан,—сказал Талыкин,—
Со всех концов ему пишут.
— Кто же пишет?
— Девушки. Как какая раз встретит Цуркана,—
так уж не забудет,—съязвил остроязыкий Анчиков.—А
ведь он где только ни побывал? Каждый день ему охап-
ка писем. Просто извёлся парень—так много читать
приходится, переутомился!..
Анчиков и ещё наговорил бы многое, но заметив, что
командир не смотрит на него, внезапно умолк, словно
поперхнулся.
Это получилось смешнее, чем всё его разглагольст-
вование, и все засмеялись.
Цуркан—сирота с шести лет, воспитанный
лётной
школой, никогда не путешествовал. Делая вид, что под-
дакивает россказням Анчикова, он не мог удержаться,
чтобы не ухмыльнуться.
— А что же: и друзья пишут, и девушки,—сказал
он.—Приходилось кой с кем знакомиться... И сам пишу.
А что? Ведь настроение потолка достигает, когда полу-
чаешь письма...
То, что росший круглым сиротой Цуркан так непо-
средственно радовался каждому письму, вновь разво-
53