97 / 201
пошли к своим повозкам. Среди небольшой кучки народа, не
.ходившей на Эресипов луг, я снова увидела Казака Василия и
длинноспиного старосту. Казак что-то горячо доказывал соб-
равшимся.
— Ну, слава богу, отвоевали сено,—обронил радостно один
мужик, проходя мимо компании Казака Васси.
— Отвоевать отвоевали, но не спеши ликовать,—огрызнулся
Казак.—Как бы головы вам не повывернули за это!
Дядя Степан, не слушая болтовни прихвостня, скомандовал:
— А теперь грузите скорее! Завтра и до Сетнерова луга
доберемся. Крышка Шешле и Иванюку, хватит у них под пятой
ходить!
Люди стали запрягать лошадей. Отец тоже привел лошадь
от озера; радостно улыбающийся, он, кажется, даже помолодел.
•Сестра возбужденно поблескивает своими черными глазами.
— Гляди-ка, все получилось по-твоему, Иван,—добродушно
говорит отец.—И вилы, и грабли, и пнет пригодились.
— А ты как думал? Степан с Гаврилой все могут.
Вскоре Эресипов луг опустел. Сено было поделено, погруже-
но на возы. Правда, несколько человек не приняли участия в
дележке и держались в стороне. Отец же с братом наложили
такой высокий возок, что едва сумели подсадить меня на него.
Вечером того же дня я забежала к тете Улле и застала ее
в слезах: дяди Степана дома не было.
— Почему ты плачешь, тетя Улля?
Подняв на меня полные слез глаза, женщина заплакала
в голос.
— Степана взяли, дочка! Горе, горе мне опять! Как жить,
•как терпеть такое? Шешле с Ивагпоком подстерегли, поди...
НОВАЯ ЦЕРКОВЬ
И озимая рожь, и яровые созрели рано: лето выдалось на
редкость знойное. Уже к яблочному спасу* мы сжали весь хлеб.
Сестра нанялась к Иванюку жать овес. Я тоже было хотела
пойти вместе с ней, но мать не отпустила: мол, нынче отдохни
денек, а завтра пойдешь помогать дедушке с бабушкой, у них
еще жать порядочно осталось. Я с радостью согласилась. Еще
бы — целый свободный день! В обед я уже была у деда Ивана.
Он, как обычно, плетет лапти в своем прохладном пожарном
сарае.
* Спас — религиозный
праздник,
приуроченный
к сроку созревания
яблок.
92