

шаль Манефа. Казак окинул с плеча связку долговых палочек и,
щелкнув ими, уселся на лавку. Отряхнув с картуза капли дож-
дя, рядом с ним примостился и Иванюк. А Манефа, обратив-
шись в передний угол, стала отвешивать поклон за поклоном и
креститься. Потом, шурша намокшим подолом черного платья,
прошла вперед и села возле меня. Я невольно отодвинулась
на самый краешек лавки — то ли из страха, то ли из ненависти
к ней.
Как только вошли незваные гости, отец отложил лапоть в
сторону, беспокойно заходил по избе, стараясь унять дрожь
в руках.
— Для божьего храма вышли средства собирать,—пропела
Манефа.—Весь приход жалует во славу господа-бога, старается
как можно быстрее возвести храм гоаподен... По два рубля с
кормильца... С вас, выходит, четыре рубля...
Отец наконец-то успокоился, неторопливо выбил трубку,
сунул ее в карман и сказал:
— Денег у нас нет ни копейки. Овощей пока не продавали...
Казак ни с того ни с сего оскалил в ухмылке зубы, словно
отец сказал что-то очень смешное.
— Наше дело просить, твое дело — дать. Деньги у всех не
кучами лежат, а все дают, находят,—нравоучительно прогнуса-
вил он.
Его поддержала Манефа. Подошла вплотную к отцу и давай
зудеть:
— На церковь деньги жалеете? Побойтесь бога! Потом не
знай что испытать доведется. Иль не слышали, какой страх про-
изошел в Чулхула*?
— Видать, не слышали, раз бога не боятся,—вступил снова
Казак, щеря прокуренные желтые зубы. — Расскажи
им,
Манефа...
Та вдохновенно начала накрепко заученную сказку:
— Ой, говорить-то прямо жутко, какой страх там случился.
Вышел, сказывают, посланник божий — монах — в народ день-
ги на новую церковь собирать, вот как мы сейчас, кружку с
красной печатью себе на грудь повесил. Много сел-деревень
исходил, в город пришел. Видит, навстречу чуваш идет, он и
попросил у него на божий храм. А тот, хоть и был при деньгах,
не опустил в кружку ни гроша. «Ну что ж, пускай бог тебя
рассудит»,—сказал монах. Не успел он это вымолвить, глядь:
под чувашином земля разверзлась и провалился он в бездон-
ную пропасть.
* Чулхула — старое назв. Нижнего Новгорода (ныне г. Горький).
96