27 / 344
— Оно, конечно, так. Но ведь и то правда, что нрдолго
живут дочери деда Федора. Старшая-то вон выскочила замуж
и в землю сошла. А младшая, так та еще как училась в
школе. Очень их жалко. Однако же....
— А что поделаешь? — не дала ей договорить Н аталья.—
Не сами же они к себе смерть приглашали.
— Вот это точно. А у меня, знаешь, Олимпиада верну
лась с бухгалтерских курсов. Вроде бы надо в честь этого
справить вечеринку. Сказывала, будто не одних девчат ждет,
парней тоже позовет. Кажись, и твоего Виталия. Мы уже и
медовухи малость заготовили.
Наталья быстро смекнула, куда гнет Серафима, и напря
мик сказала:
— Эй, Серафима, лучше давай не встревать между мо
лодыми. Они и без нас обойдутся.
— Ясненько. Да только разве можно так? Родители долж
ны стараться делать добро своим детям. Девица у меня чер
ноброва, круглолица. В отца пошла...
— Эх,—махнула рукой Наталья.— Иной раз и в спелом
орешке найдешь прорешку.
Серафима хотела ей что-то ответить, по в эту минуту
вернулась Феттис с целой охапкой хмеля. Она положила его
на землю и спросила:
— Не принести ли и тебе, тетя Наталья? Я мигом сбе
гаю.
— Нет, нет, я сама,— возразила Наталья.
Но Феттис, словно не слышала, побежала к шпалерам
и принесла еще одну большую охапку хмеля.
— Это тебе, тетя Наталья.
Серафима поняла, что здесь ей нечего делать. Покосив
шись на Феттис, она схватила свою корзину и, волоча по
земле стебли хмеля, ушла и устроилась рядом с женой Сав
вы Салмина.
— Видали? — насмешливо проговорила она, указывая ру
кой на Феттис и Наталью.
Прошелестел холодный осенний ветерок. Над хмельни
ком, со свистом рассекая воздух крыльями, промчалась боль
шая стая грачей. И следом поплыли нити золотой паутины.
К Феттис подошли подруги — Нина, Аля и Зоя. И вскоре
над хмельником зазвенела песня:
Так светло, как утром ранним,
В полнолуние, в эту ночь.
Т'Чч мне милый сердце ранил,
Что и недругу не смочь...