26 / 344
ют.
Феттис, давно хочу спросить у тебя, твоя мать все еще
мается в постели?
— Да раз на раз не приходится. Иной день встанет л
походит, а то и вовсе лежит,— ответила Феттис.
— Пожить бы ей еще надо.
— Очень хочется, чтобы она пожила подольше. По
дожди, тетя Наталья, я пойду выгружу свой короб. Сейчас
вернусь,— Феттис легко подняла короб, полный хмеля, и от
правилась в сарай.
Удивленно смотрела ей вслед Наталья. «И лицом приго
жа, и говорит речисто,— думала она.— Надо же такой уро
диться!»
К Наталье подошла жена Павла Лыкова — Серафима.
— Приметила какова? — ехидно шепнула она.
— Про кого это ты? — не поняла Наталья.
— Насчет Феттис говорю, про кого же еще? Ясненько...
— И что?
— Ясненько.... Сама небось смекнула. Неужто не вл-
дишь? Выбирает себе самые крупные ветки и их обрывает.
А ты сиди на всякой мелочи. Ясненько.
— Зря ты это. Ветки все одинаковые,— оборвала Сера
фиму Наталья.
— К ак же, одинаковые! — не унималась та.
— Я разницы не заметила.
— А ты приглядись и заметишь. Еще бы ей не получать
кучу денег. Она получит. Не то, что мы...
— Заработаем — и мы получим. Без денег никого не ос
тавят. Вот за болтовню ничего не платят. Деньги, знаешь,
не рыбья чешуя.
— Это точно. Правда она и есть правда. А вот что я хо
тела тебе сказать. Поговаривают, что Феттис-то дружит с
твоим Виталием. Ясненько... Уж твоему Виталию не к чему
I. ней ходить.
— Почему это?
— Они же все скупердяи. Федору вон уже семьдесят
стукнуло, а он все еще на хмельник таскается. Из-за чего,
ты думаешь? До денег жаден. Ясненько.
— Да будет тебе,— с укором взглянула на Серафиму На
талья,— Всей деревне известно, как любит Федор хмелевод
ство. Поэтому и не расстается с хмельником. Человек о кол
хозном добре горит-печется, а ты его оговариваешь.
— Ясненько. Может, я и без головы сказала...— не ста
ла спорить Серафима.
— Слово, говорят, не шаг, не всегда к месту.
22