28 / 344
Дед Федор в сарае взвешивал собранный хмель. Каждый
килограмм у него на учете. Взвесит и тут же отправляет
в сушилку.
— Ай, и душист хмелек,— посмеиваясь, приговаривает
дед Федор.— Понюхаешь — и словно стопочку выпьешь!
Временами он выходит из сарая и стоит, задумавшись о
чем-то.
Наконец он позвал Феттис, поручил ей приемку хмеля,
а сам направился в хмелесушилку. Там хлопотали трое:
Егор Упнерский и девчата — Анна и Марья. Дед Федор за
волновался: знают ли молодые, что хорошо высушенный
хмель должен быть зеленым, как на корню? Тогда он и креп
кий, будто вино. А если хмель при сушке пожелтеет или
порозовеет — пропащее дело.
— Смотрите, братцы, не опозорьте. Будьте осторожны.
У беды, сказывают, шесть ног. Невесть что еще может слу
читься. И еще говорят: беда не в далеком тумане, а у тебя
в кармане.
— У меня кармана нет, дед Федор,— улыбнулся Егор
Упнерский.— Кисета тоже нет, я некурящий. Анна, Марья,
у вас есть карманы? Берегитесь!
— Как же без кармана? Есть, конечно, есть! Куда же
еще класть заработанные деньги? Получаем-то немало!—
хохочут девчата...
На другой день тоже стояла хорошая погода. Воздух был
прохладен и чист. И выпадают же иной раз осенью такие
денечки. Красота, да и только! Леса под солнышком сияют,
будто умытые. Дороги торные, гладкие. Глаз радуют зе
леные всходы озимых хлебов. В полях ни души. Дали
прозрачны. Повсюду рыщет порывистый, бодрящий ветерок.
А тут еще изобилие осени поднимает настроение...
Именно в такой погожий денек дед Федор на машине по
ехал сдавать первую партию урожая хмеля. Было тепло.
«Первым сортом пойдет наш хмель. Это уж точно. Разве
мы плохо поработали? Неплохо. Ой, неплохо...»— то и дело
шептал себе дед Федор.
Машина летела по дороге, а мысли деда Федора все рав
но ее обгоняли. Он прикидывал, можно ли еще повысить
урожайность хмеля? Ой, можно. При нынешних сортах, если
постараться, соберешь по двадцати, а то и по двадцати од
ному центнеру с гектара. Но деду Федору и это кажется
мало. «Как бы вывели сорта, чтобы давали по тридцать
или, чем черт не шутит, по пятьдесят центнеров»— вот о
чем мечтал дед Федор.
24