146 / 154
хлеб надо собирать в маленькие копны и ни в коем случае
не давать прорастать, как было в семьдесят восьмом году.
У кого нет серпов, пусть выйдет с косой. Комбайнами, даже
если их таскать по полю двойной тягой, ничего не сдела
ешь, а только испортишь всю землю. А сколько потом лет
потребуется ее исправлять? Осенний сев придется прово
дить вручную. И в будущем году жить надо! Значит — ози
мые надо посеять вовремя. А рожь — это солома, а соло
ма— навоз, а навоз — хлеб для земли. Вот какая истина,
от нее никуда не деться крестьянину! Значит, нечего ждать,
надо приниматься за дело.
— Под таким-то дождем? — удивился Ннедеркнн.
— Да, под таким дождем! — решительно сказал Каш
танов.— Сегодня же необходимо вывезти и установить по
ходные будки. Топить будем железные печки, около кото
рых люди будут греться и сушиться.
Агроном молчал. Ни в каком институте не учат, как
нужно работать при такой погоде. Этому учит только сама
жизнь. Хлеб! Но и хмель поспевает, нужно начинать дер
гать коноплю, а через неделю пора копать картофель...
Один Федор Кузьмич знает, что нужно делать.
— А тебе, Степан Степанович, нужно поворачиваться.
Ты давно сидишь в правлении, а на току между тем ячмень
преет. Вот и получается, что мы гноим даже то, что уб
рано.
— Люден не хватает! — ответил Степанов,— Калымщи
ки совсем распустились, а мы их по головке гладим. Узнает
райком, что скажет?
— Ты ждешь, чтобы и хлеб тебе райком пришел да вы
сушил. Выделите ему по два человека из каждой брига
ды,— сказал Каштанов бригадирам.— А с сегодняшнего
дня закроем правление — все работники конторы выйдут
работать в поле. Другого выхода нет. На планерки будем
собираться вечером, в семь часов.
Эти четкие и ясные слова, похожие на приказ, внесли
определенную надежду, и бригадиры немного повеселели.
Ну что ж, им не привыкать. Только вот трудно поднять лю
дей на работу в такой дождь...
Один Степан Степанович не торопится уходить, и, когда
они остаются с Каштановым одни, он, скромно опустив гла
за, говорит:
— Что будем делать с теми четырьмя мешками — спи
сывать или как?
Федор Кузьмич давно забыл про злополучные мешки
439