277 / 422
Еве тоже назойливо лезли в голову мысли о смерти.
Особенно тяжко было, когда после двух-трех дней вынуж
денной голодовки приносили страшно соленую рыбу, а по
том сутками не давали ни капли воды. Возможно, она и
на самом деле покончила бы с собой, но мысль о том, что
Турханов жив и не может не прийти ей на помощь, удер
живала ее. «Он меня спасет. Спасет!.. Спасет!.. — твердила
она себе, стоя перед собакой, которая бдительно следила,
чтобы она не присела.— Раз они предлагают написать ему
письмо, значит, он жив. А если жив, обязательно выручит
меня...»
Последний раз сам начальник абвергруппы полковник
Планк направил ее в карцер на пять суток, причем трое
из них без пищи и без сна. Она уже не надеялась увидеть
больше дневного света. Ей казалось, что она вот-вот ли
шится сознания, упадет на пол и злая овчарка загрызет
ее до смерти. От слабости кружилась голова, она оперлась
о стену, и собака угрожающе зарычала. Вдруг темноту
прорезал яркий свет.
— Выходите, фрейлейн Ева! — послышался ласковый
голос старшего надзирателя.
Так еще к Еве никто здесь не.обращался. Сначала она
подумала, что все это ей почудилось, что она бредит, но,
когда ее чуть ли не на руках вынесли из карцера и
она увидела солнечный свет, пробивающийся в коридор
через решетчатое окно, она поняла, что это не бред и
не сон.
— Разве уже прошел срок? — удивилась она.
— Нет, оставалось сорок восемь часов, но поступил
приказ освободить вас. Вот, идите с господином лейтенан
том,— тихо проговорил надзиратель, показывая на Остер-
мана.
Ева ничего хорошего не ждала от немцев, она знала,
что чувство жалости им незнакомо. Тогда почему же ее
освободили из карцера преждевременно? «Я никого не
предала, ни на одно их предложение не согласилась. В чем
же дело? — со страхом думала измученная девушка.— Мо
жет, они собираются затеять со мной новую игру? Надо
быть начеку».
Они вышли из мрачного здания тюрьмы. От яркого
света и свежего воздуха у нее закружилась голова, и, что
бы не упасть, она схватилась за перила.
— Что вы тут рассматриваете? — рассердился лейте
нант.— Идите! Мне некогда с вами возиться...
Девушка с гневом посмотрела на него. «Молокосос! —
18. М. Кибек.
273