433 / 486
Из-за своей жадности загнал в гроб тетю Сайде, оборвал
безвременно жизнь Селиме, младшего сына из родного
гнезда выгнал, небось и не вспоминаешь, где он, что с
ним? Богатство тебе, видать, глаза застило, мол, вот те-
перь-то заживу! А ведь ты, йысна, из-за богатства своего
очерствел сердцем, в великий грех вошел, боишься свет
лого дня... Эх, дядя, дядюшка, — словно в насмешку
назвал Тухтар Шерккея, — напрасно ты всего боишься:
дядя Элендей не возьмет от тебя и копейки, так и велел
тебе передать, мол, пусть живет да радуется, не боится
никого...
Все молча смотрели на хозяина застолья. Один Шер
ккей не глядел ни на кого. Его короткие шерстистые
пальцы мелко дрожали, как в лихорадке, глаза бегали
под опущенными веками. Тимрук, услышав Тухтаровы
слова и удивленный ими, первым поднялся из-за стола.
За ним последовали и остальные. Горячий суп остывал,
никем не тронутый. Шерккей тоже не усидел больше на
месте. Опираясь о спинку стула, он тяжело поднялся. Ку
лаки его сжались сами собой, он готов был пробуравить
Тухтара взглядом.
— Сейчас же выйди из-за стола, слышишь? Выметай
ся сию же минуту! — процедил он сквозь зубы.
— Спасибо за приглашение, за теплый прием и про
воды.
— Сказано тебе — уходи!..
Тухтар поклонился присутствующим и неторопливо
направился к двери.
XIV. ЗЕЛЕНАЯ СВАДЬБА
Покосившуюся избу Бикмурзы не спасли даже пар
ные подпорки — ближе к осени она рухнула вместе с
ветхой крышей. Хорошо еще, в это время никого из домо
чадцев не оказалось внутри — все были в огороде, про
веивали зерно. Мало кто из них обратил внимание на ка
кой-то треск и грохот в отдалении, но когда взмокший
от пота хозяин глянул в сторону своего жилища, так и
ахнул: уж не пожар ли это? Однако это была пыль, оку
тавшая все на свете. Тщетно Бикмурза пытался промор-
гаться, чтобы разглядеть сквозь плотную пылевую завесу,
что же произошло. Рядом, приставив ко лбу ладонь ко
зырьком, вглядывалась в пыльную тучу его щупленькая
жена. Рослые дочери побросали работу и тоже пялются в
429