430 / 486
Шерккей. — Я тебе, кажись, говорил, мол, Тухтар скоро
должен вернуться? Так вот он это и есть, Тухтар...
— Здравствуй, — протянул Тухтару руку пожилой не
знакомец. Худощавый, с бледным лицом, он смотрел
своими карими глазами так проницательно, будто ви
дел все наперед. — Да, хозяин о тебе с теплом вспоми
нал, и не раз. Думаю, нам всем будет приятно погово
рить вместе.
— Так и я об том же, и я об том же... Давайте садитесь
за стол, — суетливо захлопотал Шерккей.
На столе уже стояли хлеб с солью. Эндюк с Тухтаром
сели рядом, хозяин дома устроился напротив гостей — на
стуле с кожаной подушкой. Три года не виделись Тухтар с
Шерккеем. То, что Тухтар за это время изменился, не уди
вительно — он молод, пожил среди разных людей. А вот
Шерккей переменился значительно — вечно худой, сей
час он выглядел даже толстощеким; борода у него стала
солидной, окладистой, не то что раньше — клинышком,
и расчесана на две стороны. Он поминутно поправляет гус
тые усы, и без того аккуратно подстриженные и приглажен
ные. Одет хозяин просто — в домотканую синюю рубаху,
фабричные брюки и кожаные сапоги.
— Тимрук, скажи там, пусть чай несут — гости собра
лись, — распорядился Шерккей и, повернувшись к си
дящим за столом, предложил: — Ну что, Тухтар, может,
расскажешь нам, что видел на белом свете — ты ведь вон
сколько поездил, что где есть хорошего?
Тухтару не хотелось рассказывать о себе. Он хотел было
отбояриться фразой, мол, там хорошо, где нас нет, но,
подумав, все же решил поведать, где работал, как жил.
— Знать и видеть это неплохо, неплохо, — одобрил
Шерккей.
В это время Маюк внесла в комнату самовар. О том,
что это дочка Эндюка, Тухтар догадался без слов — так
она была похожа на него. Оказывается, они живут вместе
с хозяином, и Маюк готовит им еду, убирается по дому.
Тимрук тоже присел на угол стола.
— Яшку сейчас подавать или еще поговорите? — спро
сила Маюк.
— Да можно и принести, потихоньку-помаленьку и
похлебаем, — благодушно отозвался Шерккей.
Девушка ушла.
— Больше тебе уж поди не захочется далеко-то ез
дить, Тухтар? Ведь куда ни уедь, а родная сторонка ох
как тянет! — поинтересовался Шерккей.
426