171 / 216
памяти, забыть. «Никогда и не любила...» Ну и пусть! Обойдусь.
Мало, что ли, девушек...
К полудню добрался до города. В общежитии пусто, непри
вычно тихо — большинство ребят разлетелись по домам на празд
ники. Вахтерша на меня как на больного посмотрела, когда я
заявился. За два дня, что провалялся в пустом общежитии, о
многом передумал... Такая пустота на душе, что какие уж тут
учебники.
Пролетели праздники, снова закружил студенческий водово
рот, полетел день за днем. Ни с кем не делился я своей бедой,
глубоко в себе запрятал, стал замкнут, молчалив. Ребята при
ставали: что случилось, мол, расскажи. Но я знал, помощников
в таком деле нет, а советов сразу надают, хоть пруд пруди. Ре
бята подсмеивались: «Что-то Толя наш стал похож на невесту,
которую насильно замуж выдают...» Им-то что, шуточки-приба-
уточки, а у меня на душе кошки скребли.
Лишь Вера, сокурсница моя, с которой рядом в аудитории
сидели, надо мной не подшучивала. Наоборот, была ласково
участлива, словно догадывалась, что творится у меня на душе.
С Верой мы сдружились еще на первом курсе, иногда то в кино
сбегали с лекций, то в парке походили. И хоть была она собой
симпатичная, ни лицом, ни фигурой бог не обидел, а как-то не вос
принимал я ее иначе, чем друга, ведь на уме у меня была одна На
ташка. И Вера знала об этом. Я не задумывался особенно, как она
ко мне относилась, только ли по-дружески, но в лице ее я нашел
благодарного слушателя, и частенько мы обсуждали все, что
читали, смотрели в кино, а еще я рассказывал ей о Наташе...
Именно ей я поведал, что произошло со мной в тот предмайский
вечер в деревне. Вера, добрая душа, тут же принялась уте
шать меня.
— Ты не переживай так, Толя. И что только с влюбленными
не происходит. Смотри, засыплешься на экзаменах. Выкинь сей
час все из головы. Сдашь экзамены, поедешь на каникулы до
мой,— вы непременно помиритесь. Да ты просто психанул, нало
мал дров, а девушке тоже, верно, несладко. Мается, наверное,
бедная... Хоть бы письмо написал, прощения попросил. Или уже
успел? — пытливо глянула она на меня.
Я отрицательно покачал головой.
«И не пиши мне больше! Надоел со своими чувствами...» —
всплыл Наташин крик. Ну нет, не стану ей писать, раз не ну
жен.
— Все образуется, вот увидишь,— Вера положила руку мне
на плечо.— Не вешай носа. Никуда не денется твоя Наташа. А
если нет... переживешь, помучаешься и забудешь. Первая лю
бовь, она и есть первая. Чаще всего несбывшаяся. По себе знаю...
Странно, от ее слов нисходило на меня успокоение, я и в са
мом деле начинал думать, что все образуется. Или пройдет...
Чем больше я размышлял о случившемся, тем больше винил
себя. И что я набросился на девушку, власть свою решил пока
зать над ней перед заезжим парнем? А она гордая, не стерпела...
167