272 / 392
щать Родину. По пути к фронту на одной станции
спрыгнул с эшелона и сбежал, а чтобы сразу не задер
жали, притворился раненым солдатом. Маскировался,
значит. Вот каким «фронтовиком» он был!
— Одним словом, бандит... Однако же о войне он
здорово рассказывал, люди верили. Говорил так, как
будто на самом деле там был! — сказал Илле.
— Все это он от кого-нибудь слышал,— махнул
рукой дядя.— Или читал. Теперь о героизме наших
солдат, о жарких боях в каждой газете пишут.
Илле задумался: и правда, какой он мерзавец!
В то время, когда народ отдает все силы для победы
над врагом...
— Ну, ладно, ладно! — оборвал его мысли дядя.—
Четыре часа дня. На дворе уже темнеет. Мать твоя
пришла из правления, уху варит. Я ведь ту рыбу ото
брал у бандитов... Да, забыл: начальник милиции про
сил поблагодарить тебя и передать привет.
— Самого его надо благодарить за то, что словил
тех, лесных,— сказал Илле, подвигаясь к краю пола
тей.— Слушай, а зачем милиционеры приезжали к ма
тери Палли?..
— А они на всякий случай в засаде были. Думали,
что Лука Козлов может заявиться к сестре...
— Вы-то его поймали не у нее?
— Нет, не у нее, но милиция приезжала не зря :
при обыске в доме Мари нашли много краденых
вещей.
— Правда?! — удивился Илле.
— Правда, конечно. В глубокой яме под клетью
было спрятано много всякой одежды, овчин, валенок.
Из подпола вытащили несколько четвертей самогона.
Видимо, Мари только что нагнала. Ее тоже забрали.
— А Палля как же?.. Один, что ли, жить будет?—
озаботился Илле.
— Этого я не знаю. У родных, наверное, будет
жить.
— В деревне у них нет
никого.
— Если так, то этим
займетсясельский Совет.
Куда-нибудь поместят.
— Вот оно как обернулось...
Снизу, из кухни, послышался голос Ульги:
— Хватит вам лясы точить, слезайте, уха готова.
268