278 / 392
Амалия, готовя вечерами подарки для фронтови
ков, учила деревенских девушек кроить, шить. Она
была большой мастерицей этих дел. Вместе со старши
ми к рукоделию стали привыкать и школьницы. При
ятно создавать своими руками красивые вещи!
Рина Петровна, в-зяв на десять дней отпуск, съезди
ла в Саратов к лежавшему в госпитале брату. Верну
лась радостной — ее брат уже выздоравливал. Его,
оказывается, за подвиги в боях с фашистами награди
ли орденом Красной Звезды.
Поездка была нелегкой, иногда поезд, на котором
ехала Рина Петровна, простаивал на станциях по пол
суток, но и об этом она рассказывала с радостью:
— По всем дорогам к фронту спешат воинские
эшелоны. Сколько я их видела! Без конца едут солда
ты, идет техника — танки, пушки, автомашины...
Душа поет, как посмотришь на них! — Гитлер давно
бахвалился, что-де они уничтожили Красную Армию,
что у нее больше нет ни резервов, ни оружия. Однако
смотришь — все есть у нас! Неиссякаема наша сила!
Никто не одолеет ее!..
— Никто, дочка, никто. Это точно,— поддержал
учительницу Пауль Киккас.
— Когда я рассказала о вас и передала привет,
Федя, кажется, обрадовался этому больше, чем моему
приезду,— сказала Рина Петровна, повернувшись к
старому эстонцу.— Замучил меня расспросами. Как
они доехали до нас? Все ли здоровы? Как дети? Учат
ся ли? Есть ли вести об Ильмаре? Обо всем спраши
вал! Перед выездом наказал мне передать всем вам
большущий салам, поцеловать всех ваших детей.
И еще вот для вас прислал свою фотографию — снялся
в госпитальной одежде...— Рина Петровна достала из
сумки небольшую фотокарточку и вручила Паулю.
— Спасибо, дочка...— сказал эстонец, глядя на
одетого в полосатую пижаму, опирающегося на два
костыля знакомого парня. Глаза старика увлажни
лись.— Сынок...— Он поцеловал фотографию и пере
дал ее Амалии, та долго всматривалась в нее, потом
передала Яну.
— Ону Федья...— тихо улыбнулся Ян.
В избу к Рыбаковым вошла фельдшерица Антони
на Клементьевна. Была она в мужской шапке, ватной
274