122 / 392
— Говорить!
Нищенка покачнулась, пробормотала что-то не
внятное, и это бормотанье не было похоже на челове
ческую речь. Ванюшка вгляделся в женщину, и лицо
показалось ему очень знакомым.
— Кто есть ты? Куда ходиль? Что делать? — неч
(истовствовал Шварц.
— A-а, ва-а,— замотала женщина головой, пока
зывая пальцами на свой рот.— Нэ, нэ, нэ...
— Н-не! — передразнил ее Шварц.— Будешь ска
зать! Не скажешь — вешаем! Зейчас!
Он крикнул солдатам, те бросились к женщине,
закрутили ей руки за спину. Она застонала и поверну
лась лицом к старушке, точно ища у нее защиты.
И Ванюшке снова показалось знакомым зто лицо.
— Ва-ва, ва... У-у... нэ, нэ,— бормотала она.
Шварц кивнул солдату, и тот отпустил руки жен
щины. Опытный гестаповец, видимо, не верил в ее не
моту. Он сказал солдатам несколько фраз, и те начали
выворачивать немой руки, ударив ее несколько раз по
затылку.
Невыносимо тяжело, страшно было смотреть, как
здоровенные гитлеровцы, похожие на откормленных
быков, мучают эту бедную женщину-нищенку.
Старуха не выдержала. Встав между немой и
Шварцем, она изо всех сил крикнула:
— Это же немая! Аль не видишь?!
Солдат грубо толкнул старуху к двери. Старуха
упала. Ванюшка кинулся к солдату.
— Не трогай мою бабушку!.. Она и старая, и боль
ная, и ни в чем не виноватая!
— Цурюк! — крикнул немец и, взяв его за шиво
рот, выбросил за дверь. Вслед за ним вытолкали и ста
руху.
На дворе у потухшего костра стоял перепуганный
Санька.
— Беги сейчас же в отряд,— зашептал Ванюш
ка.— Найдешь дорогу? Скажи, что Шварц здесь...
— Понял.
— Скажи, чтобы сегодня же ночью...
— Понял.
— Только смотри, осторожно,.. Сам не попадись!
— Знаю!
118